"Александр Чаянов. Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина" - читать интересную книгу автора

пальцами сейчас ломаются человеческие жизни, гибнут надежды, зарождаются
преступления.
Старик, хихикая, продолжал свое адское занятие и был так увлечен им,
что не слыхал даже, как Федор подошел к нему почти вплотную, и обернулся
только тогда, когда Бутурлин стоял рядом с ним.
Федор видел, как из-под зеленого зонтика на него в ужасе метнулся
серый свинцовый взгляд, и в то же мгновение ударил старика обухом
освященного топора по голове.
Послышался треск, похожий на звук лопнувшего бычачьего пузыря, и
Бутурлин в ужасе отступил, роняя топор.
На его глазах старик лопнул и рассыпался, как рассыпается старый
дождевой гриб, клубом пыли заполнив комнату.
Совершив содеянное, Федор долго стоял в оцепенении и только несколько
мгновений спустя поборол охвативший его ужас и стал смотреть разложенные по
столу карты, покрывшиеся хлопьями Брюсова праха, ища глазами и желая
убедиться, что его бубновая дама лежит так, как была положена год назад, и
что ничья рука не оторвала ее от Федоровой карты.
Среди пестрых узоров причудливых карточных сплетений он нашел наконец
кусок адова пасьянса, управлявшего его жизнью, и вдруг заметил, что карты
стали коробиться и тлеть... Среди разбросанных карт зардели огненные пятна,
и струйки дыма стали подниматься с разных сторон стола.
И в тот же миг услышал он за окном первые тревожные звуки набата.
Оглянулся и сквозь черные ветви Брюсова сада увидел зарево
начинающегося пожара.
Забыв о картах, пустился бежать, и пока бежал, набатные звуки росли и
диким ревом меди вздымались вместе с клубами огненного дыма. Толпы людей
выбегали из домов и, крестясь, бежали к пожарищу, охватившему Белый город.
Когда Федор добежал до места, огонь охватил всю Знаменку, уже
перебрался на Воздвиженку и грозил Кисловским переулкам. Бутурлин
остановился, и ноги его подкосились - старый бутурлинский дом горел, как
костер.
Глава VI. Эпилог
Среди стен его погребено мое счастье, жизнь моей жизни.
Н. Страхов
Целую ночь и весь день Бутурлин ходил по пожарищу. От своих соседей
узнал, что его старый дом загорелся первым, сразу в разных местах, каким-то
особенным красным пламенем и, несмотря на то, что все окна и двери его были
открыты, никто не вышел из пылающего дома, как будто бы и самый дом не был
обитаем.
С опаленными бровями и лицом, растрескавшимся от жара, Федор
пробирался среди еще не остывших головешек, тщетно ища найти останки
Жервезы.
Толпы москвичей стояли в молчании поодаль, и никто не решался подойти
к потрясенному до пределов вдовцу, стоящему на пепелище своего дома.
Бутурлин стоял недвижно, что-то соображая, стремясь что-то уловить
своим помутневшим сознанием.
Внезапно почувствовал, что его левая рука сжимает толстый том,
похищенный им из Брюсова дома и автоматически носимый целые сутки. Федор
взял его в обе руки, раскрыл на роковой странице, но сколько ни силился, не
мог понять даже слов, написанных на ней дрожащим латинским почерком.