"Джон Чивер. Скандал в семействе Уопшотов" - читать интересную книгу автора

Бетси обернулась к Каверли. - Она едва говорит по-английски и понятия не
имеет, как обращаться о пылесосом. Понятия не имеет! А ты? Посмотри на
себя. Уже девять часов, а ты все в пижаме! Не иначе как собираешься весь
день без дела слоняться по дому. Мне все это до смерти надоело! Слышишь,
отведи ее наверх и покажи ей, как обращаться с пылесосом. Отправляйтесь.
Оба. Идите наверх и хоть для разнообразия сделайте что-нибудь полезное.
У уборщицы, темноволосой женщины с оливковым цветом кожи, глаза были
мокры от слез. Каверли взял пылесос и понес его вверх по лестнице,
восхищаясь широким задом незнакомки. Они мгновенно прониклись друг к другу
симпатией, как обиженные дети. Каверли вставил вилку в розетку, включил
мотор, по, когда он улыбнулся уборщице, мысли его приняли другой оборот.
- Теперь направим его туда, - услышала Бетси его слова. - Правильно.
Вот так. Надо, чтобы он добрался до углов, до самых углов. Медленно,
медленно, медленно. Взад и вперед, взад и вперед. Не так быстро...
Стоя внизу, Бетси сердито подумала, что Каверли наконец-то нашел для
себя подходящую работу на субботние утра и что хотя бы одна комната будет
чистой. Она пошла в ванную, где ей явилось видение - не столько видение
эмансипации ее пола, сколько видение порабощения мужчин.
В мечтах Бетси предстал не шаблонный ход событий - женщина-президент и
сенат, тоже состоящий на добрую половину из женщин. В ее видении большую
часть всей работы по-прежнему исполняли мужчины, но в их обязанности
входили также хлопоты по дому и покупки. Бетси улыбнулась, вообразив себе
мужчину, склонившегося над гладильной доской, мужчину, вытирающего пыль со
стола, мужчину, поливающего соусом жаркое. В ее видении все памятники в
честь великих мужей сбрасывали с пьедесталов и волокли на свалку. Генералы
верхом на конях, священники в сутанах, законодатели во фраках, летчики,
исследователи, изобретатели, поэты и философы заменены ласкающими взор
изображениями женщин. Женщинам даруется полная сексуальная свобода, и они
вступают в связь с незнакомыми мужчинами с такой легкостью, с какой
покупают сумочки, а вернувшись вечером домой, бесстыдно описывают своим
порабощенным мужьям (которые в это время посыпают петрушкой тушащееся
мясо) наиболее яркие моменты своих любовных похождений. В своем
воображении Бетси не заходила настолько далеко, чтобы выдумать
законодательство, действительно ограничивающее права мужчин, но мужчины
виделись ей такими запуганными, жалкими и угнетенными, что смешно было бы
принимать их всерьез.
Любовная песня Каверли Уопшота стала теперь хвастливой буффонадой, и в
то время, о котором я пишу, он приобрел злосчастную привычку разговаривать
как китайская гадалка.
- Время все излечивает, - без конца повторял он. - Быть бедным лучше,
чем красть.
В дополнение к привычке хрустеть суставами он приобрел еще более
назойливую привычку нервически прочищать горло. Он то и дело издавал
гортанью какой-то задумчивый, извиняющийся, жалобный и нерешительный звук.
"Грргрум", - говорил он сам себе, перетирая тарелки. "Аррум, аррум,
гррумф", - говорил он, как бы деликатно выражая этими звуками свое
недовольство. Каверли принадлежал к тому сорту людей, кто на конференциях
по внешней информации, где он тоже иногда бывал, всегда бросал карточку со
своей фамилией (Алло, я Каверли Уопшот!) в корзину для бумаг вместе с
белой гвоздикой, которую обычно давали делегатам. Похоже, он не мог