"Джон Чивер. Скандал в семействе Уопшотов" - читать интересную книгу автора

- Не говорите мне, что я понимаю и чего не понимаю, - закричал Камерон.
- Если вы пытаетесь мне объяснить, что вы круглый невежда, так я это и без
вас знаю. Вы болван. Я знаю. Потому-то я и хочу, чтобы вы перешли ко мне.
В наши дни трудно найти болвана. Когда будете уходить, скажите мисс
Ноуленд, чтобы вас перевели в мой штат. Напишите для меня двадцатиминутную
вступительную речь на ту тему, о которой я только что говорил, и будьте
готовы поехать со мной на будущей неделе в Атлантик-Сити. Который час?
- Без четверти десять.
- Слышите, птица кричит? - спросил доктор.
- Да, - ответил Каверли.
- Что она говорит? - спросил доктор.
- Затрудняюсь сказать, - ответил Каверли.
- Она выкрикивает мою фамилию, - несколько раздраженно сказал Камерон.
- Неужели вы не слышите? Она выкрикивает мою фамилию: Камерон, Камерон,
Камерон.
- Действительно похоже, - сказал Каверли.
- Вы знаете созвездие Пернасия?
- Да, - сказал Каверли.
- Вы когда-нибудь обращали внимание, что оно содержит мои инициалы?
- Мне никогда это не приходило в голову, - сказал Каверли. - Но теперь
я вижу, теперь я вижу, что это так.
- На сколько времени вы можете задержать дыхание? - спросил Камерон.
- Не знаю, - ответил Каверли.
- Ну попробуйте.
Каверли сделал глубокий вдох, а Камерон смотрел на свои ручные часы.
Каверли задержал дыхание на минуту и восемь секунд.
- Неплохо, - сказал Камерон. - А теперь уходите отсюда.



17

Мы рождаемся между двумя состояниями сознания; мы проводим свою жизнь
между тьмой и светом, и, взбираясь на горы в чужой стране, выражая своя
мысли на чужом языке или восхищаясь цветом чужого неба, мы глубже
проникаем в тайну условий существования. Путешествие перестало быть
привилегией и больше не является модой. Мы уже не имеем дела с полуночными
отплытиями на трехтрубных лайнерах, с двенадцатидневными плаваниями по
океану, с вуиттоновскими сундуками и пышными вестибюлями гранд-отелей.
Путешественники, которые садятся на реактивный самолет в Орли, несут
бумажные мешки и спящих младенцев и, возможно, возвращаются домой после
дня тяжелой работы на заводе. Мы можем поужинать в Париже и, если будет на
то божья воля, позавтракать дома, это ведет к созданию совершенно нового
самоощущения, новых представлений о любви и смерти, о ничтожности и
важности наших дел. Большинство из нас путешествует, чтобы лучше познать
самих себя. Но все это не относилось к Гоноре Уопшот. Ее отъезд в Европу
был бегством.
За долгие годы в ней созрело убеждение, что Сент-Ботолфс -
прекраснейшее место на земле. О, она хорошо знала, что он не отличается
великолепием, он ничуть не был похож на открытки с видами Карнака и Афин,