"Антон Павлович Чехов. Средство от запоя" - читать интересную книгу автора

рука Гребешкова сдавила ему грудь, другая заходила по физиономии.
- Легче! Легче! - послышался из другой комнаты голос Почечуева.- Легче,
Феденька!
- Ничего-с, Прокл Львович! Сами же потом благодарить станут!
- Всё-таки ты полегче! - проговорил плачущим голосом Почечуев,
заглядывая в комнату комика.- Тебе-то ничего, а меня мороз по коже дерёт.
Ты подумай: среди бела дня бьют человека правоспособного, интеллигентного,
известного, да ещё на собственной квартире... Ах!
- Я, Прокл Львович, бью не их, а беса, что в них сидит. Уходите,
сделайте милость, и не беспокойтесь. Лежи, дьявол! - набросился Фёдор на
комика.- Не двигайся! Что-о-о?
Дикобразовым овладел ужас. Ему стало казаться, что всё то, что раньше
кружилось и было им разбиваемо, теперь сговорилось и единодушно полетело
на его голову.
- Караул! - закричал он.- Спасите! Караул!
- Кричи, кричи, леший! Это ещё цветки, а вот погоди, ягодки будут!
Теперь слушай: ежели ты скажешь ещё хоть одно слово или пошевельнёшься,
убью! Убью и не пожалею! Заступиться, брат, некому! Не придёт никто, хоть
из пушки пали. А ежели смиришься и замолчишь, водочки дам. Вот она,
водка-то!
Гребешков вытащил из кармана полуштоф водки и блеснул им перед глазами
комика.
Пьяный, при виде предмета своей страсти, забыл про побои и даже заржал
от удовольствия. Гребешков вынул из жилетного кармана кусочек грязного
мыла и сунул его в полуштоф. Когда водка вспенилась и замутилась, он
принялся всыпать в неё всякую дрянь. В полуштоф посыпались селитра,
нашатырь, квасцы, глауберова соль, сера, канифоль и другие "специи",
продаваемые в москательных лавочках. Комик пялил глаза на Гребешкова и
страстно следил за движениями полуштофа. В заключение парикмахер сжёг
кусок тряпки, высыпал пепел в водку, поболтал и подошёл к кровати.
- Пей! - сказал он, наливая пол-чайного стакана.- Разом!
Комик с наслаждением выпил, крякнул, но тотчас же вытаращил глаза. Лицо
у него вдруг побледнело, на лбу выступил пот.
- Ещё пей! - предложил Гребешков.
- Не... не хочу! По... постой...
- Пей, чтоб тебя!.. Пей! Убью!
Дикобразов выпил и, застонав, повалился на подушку. Через минуту он
приподнялся, и Фёдор мог убедиться, что его специя действует.
- Пей ещё! Пущай у тебя все внутренности выворотит, это хорошо. Пей!
И для комика наступило время мучений. Внутренности его буквально
переворачивало. Он вскакивал, метался на постели и с ужасом следил за
медленными движениями своего беспощадного и неугомонного врага, который не
отставал от него ни на минуту и неутомимо колотил его, когда он
отказывался от специи. Побои сменялись специей, специя побоями. Никогда в
другое время бедное тело Фениксова-Дикобразова 2-го не переживало таких
оскорблений и унижений, и никогда знаменитость не была так слаба и
беззащитна, как теперь. Сначала комик кричал и бранился, потом стал
умолять, наконец, убедившись, что протесты ведут к побоям, стал плакать.
Почечуев, стоявший за дверью и подслушивавший, в конце концов не выдержал
и вбежал в комнату комика.