"Антон Павлович Чехов. В приюте для неизлечимо больных и престарелых" - читать интересную книгу автора

Антон Павлович Чехов


В ПРИЮТЕ ДЛЯ НЕИЗЛЕЧИМО БОЛЬНЫХ И ПРЕСТАРЕЛЫХ


Каждую субботу вечером гимназистка Саша Енякина, маленькая золотушная
девочка в порванных башмаках, ходит со своей мамой в "N-ский приют для
неизлечимо больных и престарелых". Там живет ее родной дедушка Парфений
Саввич, отставной гвардии поручик. В дедушкиной комнате душно и пахнет
деревянным маслом. На стенах висят нехорошие картины: вырезанная из "Нивы"
купальщица, нимфы, греющиеся на солнце, мужчина с цилиндром на затылке,
глядящий в щелку на нагую женщину, и проч. В углах паутина, на столе
крошки и рыбья чешуя... Да и сам дедушка непривлекателен на вид. Он стар,
горбат и неаккуратно нюхает табак.
Глаза его слезятся, беззубый рот вечно открыт. Когда входит Саша с
матерью, дедушка улыбается, и эта его улыбка бывает похожа на большую
морщину.
- Ну, что? - спрашивает дедушка подходящую к ручке Сашу. - Что твой
отец?
Саша не отвечает. Мама начинает молча плакать.
- Всё еще по трактирам на фортепьянах играет? Так, так... Всё это от
непослушания, от гордыни... На твоей вот этой матери женился и... дурак
вышел...
Да... Дворянин, сын благородного отца, а женился на "тьфу", на ней
вот... на актрисе, Сережкиной дочке... Сережка у меня в кларнетистах был и
конюшни чистил... Реви, реви, матушка! Я правду говорю... Хамка была,
хамка и есть!..
Саша, глядя на мать, Сережкину дочь и актрису, тоже начинает плакать.
Наступает тяжелая, жуткая пауза... Старичок с деревянной ногой вносит
маленький самоварчик из красной меди. Парфений Саввич сыплет в чайник
щепотку какого-то странного, очень крупного и очень серого чаю и
заваривает.
- Пейте! - говорит он, наливая три большие чашки. - Пей, актриса!
Гости берут в руки чашки... Чай скверный, отдает плесенью, а не пить
нельзя:
дедушка обидится... После чая Парфений Саввич сажает к себе на колени
внучку и, глядя на нее с слезливым умилением, начинает ласкать...
- Ты, внучка, знатной фамилии... Не забывай... Кровь наша не актерская
какая-нибудь... Ты не гляди, что я в убожестве, а отец твой по трактирам
на фортепьянах трамблянит. Отец твой по дикости, по гордыне, а я по
бедности, но мы важные... Спроси-кася, кем я был! Удивишься!
И дедушка, гладя костлявой рукой Сашину головку, рассказывает:
- У нас во всей губернии было только три великих человека: граф Егор
Григорьич, губернатор и я. Мы были наипервейшие и наиглавнейшие... Богат
я, внучка, не был... Всего-навсего было у меня паршивой землицы десятин
тысяч пять да смертных душ шестьсот - и больше ни шута. Не имел я ни
связей с полководцами, ни родни знатной. Не был я ни писателем, ни
Рафаэлем каким-нибудь, ни философом... Человек как человек, одним
словом... А между тем - слушай, внучка!