"Светлана Чехонадская. Смерть мелким шрифтом" - читать интересную книгу автора

официанты в открытых кафе застучали пластиковыми стульями. Проехала
разукрашенная "копейка" с мерседесовским значком на капоте и нарочно окатила
курортников, идущих в столовую на ужин. Те заохали, стряхивая грязную воду с
белых брюк. Из машины торчала волосатая рука и оглушительно ревел
Шуфутинский.
После ужина, почему-то с икрой, Ивакин спустился в холл. "Ну, как это
понимать? - он шел и удивлялся. - То перловка, то икра! Никакой логики!"
Впрочем, икра настроение улучшила. Владимир Александрович зашел в светлую
пустую библиотеку. Ее очень хвалили еще в день его приезда.
- У вас газеты есть? - спросил он у дежурной.
- А как же. Все основные издания за этот год. Вам что нужно?
- Мне нужна газета "Без цензуры" за последние три месяца.
Библиотекарша гордо повела плечами.
- Именно криминальные газетенки все и спрашивают! Разве это не глупо?
Приехали отдыхать, смотрите на море, купайтесь, думайте о хорошем! Так нет -
читают детективы, смотрят "Дорожный патруль", а потом удивляются, почему
лечение не действует!
Не меняя неодобрительного выражения лица, библиотекарша притащила
подшивку. Ивакин хотел было попросить еще и "Литературную газету", чтобы
сделать ей приятное, но решил, что это будет выглядеть слишком нарочито.
Хотя именно за "Литературной газетой" он сюда и шел, а о газете "Без
цензуры" вспомнил в самый последний момент.
Ивакин никогда не читал газету "Без цензуры". Он не читал также
"Совершенно секретно", "Версию" и не смотрел "Независимое расследование".
Единственное, что он мог себе позволить - это раз в полгода посмотреть
какую-нибудь криминальную программу на государственном канале. Дочь в таких
случаях закатывала глаза. "Объективная подача?" - ехидно спрашивала она, и
он, смущаясь, делал звук потише. Каждый репортаж помимо основной функции -
информировать о происшествии - обязательно выполнял кучу второстепенных.
Слова, сказанные в эфире, всегда участвовали в больших подковерных играх:
они намекали на некие интриги, кому-то помогали, а кого-то кусали.
- Господи, ну журналист - тоже человек! Он должен иметь какую-то точку
зрения! - горячилась дочь. - Что значит "объективно", если даже дежурный в
каком-нибудь РОВД сообщает информацию, уже пропущенную через себя. Не
потому, что он подкупленный или занимается политикой, а потому, что он -
особенный, как и любой другой человек. Может, он дурак! И ему кажется, что
вот это важно, а вот это нет! А ты: журналисты, журналисты... Я не могу
этого слышать! Раньше верили каждому слову, теперь не верят ни одному!
Обязательно какие-то крайности!
- Журналисты сами виноваты, - вяло возражал Ивакин. - Очень много врут
в последнее время.
Статью об убийстве директора рынка он нашел сразу. Она была подписана
неким Леонидом Маринским. Фамилия и имя настоящего автора - Марины
Леонидовой - легко просматривались сквозь псевдоним.
Ивакин водрузил на нос очки и приступил к чтению. И с первых же строк
очки его от изумления полезли на лоб.

"Убийство на Аминьевском шоссе.
Директор одного из московских рынков, в прошлом политик провинциального
масштаба, А. Дергачев застрелен вчера утром в собственной машине в тоннеле