"Светлана Чехонадская. Смерть мелким шрифтом" - читать интересную книгу автора

посматривает по сторонам и, видимо, довольна производимым впечатлением.
"Соседи сразу поняли, что она со средствами, - сообщила Анжела Сергеевна. -
Она и по дому ходила в шелковом халате, причем не стеснялась выйти в нем не
только в сад, но и в магазин, представляете? Богатый халат. Китайский,
наверное, они умеют халаты шить. А помните, какие были китайские
полотенца?" - "Да, - вежливо сказал Ивакин. - Замечательные были полотенца.
Значит, прямо в халате в магазин ходила?" - "Прямо в халате. Даже так
немного его распахивала... на груди. Ну, там было чем гордиться".
Глядя на толпу, идущую от кинотеатра, разбивающуюся на несколько
потоков: к трем ресторанам, к морю, на остановку - Ивакин замечал немало
похожих дамочек. Одна тоже была в боа, но не розовом, а синем. Он вспомнил
показания соседки Анжелы Сергеевны из дома напротив. "Видно было, что она
обеспеченная, - так было записано в деле. - На шее всегда огромный камень,
похожий на бриллиант, он постоянно был на ней, даже когда она шла на пляж.
По саду ходила в прекрасном шелковом халате с драконами, у моей свекрови
такой". "Да, - вздохнул Ивакин. - Эта Леонидова прямо нарывалась. В конце
концов, в Лазурном довольно часто грабят приезжих. Не убивают, конечно, но
сумочки отнимают запросто. Более десяти случаев только за последние два
месяца. И никого не нашли! А где гарантия, что последствия всегда будут
сводиться только к мелким имущественным потерям да испугу? Нет такой
гарантии. Вчера сумочки выхватывали, завтра морду набили, послезавтра
задушили. И что такое, в самом деле, говоришь им, говоришь: будьте
осторожнее, не носите украшений по вечерам, не вытаскивайте из карманов
пачки денег, будьте скромнее!"
Он вдруг вспомнил свой приход на телевидение: в прямом эфире выступал
их шеф, а он, Ивакин, сидел на телефонах. Так шеф тоже стал призывать к
бдительности. "Я вас понимаю, - ехидно отозвался журналист. - Вам будет
намного проще работать, если все будут ходить в телогрейках. Но мы все-таки
живем. Жизнь у нас одна, вы помните об этом? Хочется ходить по этой жизни
нарядным". - "Ну так ходите нарядным и не жалуйтесь, что вас грабят!" -
рассердился шеф. "Да нет уж, будем мы жаловаться, - издевательски-спокойно
ответил журналист. - У меня тут, знаете, недавно был начальник пожарной
охраны, так он сказал, что все лоджии должны быть освобождены от всего
абсолютно. Должен быть голый бетон, и только тогда пожарные могут хоть
что-то гарантировать. Я его понимаю. Но пусть и он поймет меня, обившего
лоджию вагонкой, чтобы прибавить себе метров. И вы также меня поймите: не
могу я ходить в телогрейке!" Вот и весь разговор о бдительности.
В связи с появлением брата версия об ограблении отошла на задний план,
но все же она оставалась убедительной. Весь этот дешевый шик, которым убитая
Леонидова наполнила две недели своей жизни в Лазурном, вполне мог произвести
впечатление на местных хулиганов. Ивакин был согласен с Прокопенко: в
Лазурном способны убить и за тысячу рублей. Как, впрочем, и в Москве.
Накануне Ивакин сходил и к министерскому санаторию, в котором, по
словам Анжелы Сергеевны, убитая журналистка отдыхала ребенком. Санаторий
оказался престижным, но слегка обветшалым, как и вся отрасль - некогда
перспективная, но теперь переживавшая не лучшие времена. "Ее отец мог быть
небедным человеком, - подумал Ивакин, идя к воротам парка. - Даже если не
было денег, имущество должно было остаться. В те годы в этом министерстве не
скупились". Музыка в ресторанах усилилась в расчете на выходивших из
кинотеатра людей. Ивакин поморщился: думать при таком шуме было невозможно.