"Лоретта Чейз. Рискованный флирт ("Негодяи" #3) " - читать интересную книгу автораалмазом. Джессика всегда удивлялась, как на кухне их разбивают, не прибегая
к взрыву. Она приняла кусочек желтого кекса с пенистой белой глазурью. Дейн дал раболепному хозяину нагрузить свою тарелку мелкими фруктовыми пирожными, художественно уложенными кругами. Они ели молча, пока Дейн не уничтожил столько пирожных, что у него вдруг заболели все зубы. Он положил вилку и хмуро уставился на руки Джессики. - Неужели с тех пор, как я уехал из Англии, изменились все правила? Я понимаю, что леди не выставляют напоказ публике голые руки. Но, как я понимаю, им разрешается снимать перчатки за едой? - Разрешается, - подтвердила она, - но это невозможно. - Джессика подняла руку и показала длинный ряд перламутровых пуговок. - Горничная полдня их застегивала. - К чему носить такие мерзкие надоедливые вещи? - Женевьева купила их специально под эту ротонду, - сказала Джессика. - Если бы я их не надела, она бы страшно обиделась. Он все еще смотрел на перчатки. - Женевьева - это моя бабушка, - объяснила она. Дейн с ней не встретился, он приехал, когда Женевьева легла спать после обеда, - хотя Джессика не сомневалась, что бабушка быстренько встала и принялась подглядывать, как только услышала низкий мужской голос. А сейчас обладатель этого голоса поднял на нее черные блестящие глаза. - А часы? - Это тоже была мудрая покупка, - сказала Джессика, положила вилку и с - Но я не похож на вашу убеленную сединами бабушку, - сказал Дейн, продолжая игру. - Я не в таком восторге от иконы, даже строгановской, чтобы платить за нее больше того, что она стоит. По-моему, не больше тысячи. Но если вы обещаете не утомлять меня, торгуясь и строя глазки, я с радостью заплачу полторы тысячи. Джессика надеялась обрабатывать его постепенно. Его тон говорил, что он не намерен терпеть, чтобы его обрабатывали. Значит, следует идти прямо к цели, той цели, которую она поставила несколько часов назад, поймав выражение его глаз, когда он рассматривал выдающуюся находку. - Я с радостью отдам ее вам, милорд, - сказала она. - Никто мне никогда ничего не отдает, - холодно сказал Дейн. - Играйте в свои игры с кем-нибудь другим. Мое предложение - полторы тысячи. Мое последнее и единственное предложение. - Если вы отошлете Берти домой, икона ваша, - сказала Джессика. - Если нет, она пойдет на аукцион "Кристи". Если бы Джессика понимала состояние Дейна, она остановилась бы на первой фразе. Нет, если бы она полностью понимала, она вскочила бы и бежала без оглядки. Но она не могла понимать того, что сам лорд Дейн никак не мог осмыслить. Он хотел получить нежную русскую Богородицу, с ее полуулыбкой, полутоской, с хмурым младенцем Иисусом, хотел, как ничто другое в жизни. Когда он смотрел на икону, у него почему-то перехватывало горло. Работа была выдающаяся - и как произведение высокого искусства, и по человеческим меркам. До этих пор его всегда трогало искусство. Но то, что он испытывал сейчас, даже отдаленно не напоминало те приятные чувства. Он не |
|
|