"Лоретта Чейз. Ваш скандальный нрав" - читать интересную книгу автора

Джеймс рассмеялся и подтолкнул ее вперед.
Франческа повиновалась, чувствуя себя совершенно нелепо: была звездная
ночь, на колокольню подниматься запрещено, и последний раз она бывала там
при свете дня, в толпе туристов...
...Вдобавок ко всему Джеймс крепко держал ее за руку, и ей хотелось
идти за ним куда угодно. Все это страсть, сказала она себе, и чем скорее она
одолеет этого демона, тем лучше.

До рассвета оставалось еще больше часа; луны и звезд из башни не было
видно, хотя в ее арочных окнах Франческа могла разглядеть силуэт Джеймса на
фоне неба. Он мог бы попросить у стражника фонарь или факел, но, похоже,
свет ему не был нужен или он попросту предпочел обойтись без него. Он легко
передвигался в темноте, а в нынешней ситуации никаких проблем и вовсе не
возникло: ведь им нужно было всего лишь подниматься по устремленному вверх
витому пандусу.
Более того, в любой ситуации Джеймс чувствовал себя в темноте
увереннее. А этой ночью он держал ее за руку, слышал тихий шелест ее одежды.
Иногда юбки Франчески касались его ног. Иногда до его обоняния доходил уже
знакомый ему аромат - жасмина или ее самой.
- От чего исходит этот запах? - спросил он. - Я различаю аромат
жасмина, к которому добавляется еще какой-то, едва ощутимый.
- Тереза раскладывает в моих шкафах среди белья, платьев и носовых
платков ароматные пакетики, - объяснила она. - Видишь ли, женщине
недостаточно красиво одеваться. А куртизанка должна пахнуть как-то особенно,
возбуждающе.
- Тем более такая известная, как ты! - проговорил Джеймс, не позволяя
себе думать о том, что происходило у нее в спальне, о ее разбросанных вещах,
обо всех этих женских безделушках, флакончиках с золотыми пробками и ажурным
тиснением. Труднее всего было не думать о ее прозрачном пеньюаре и о
сексуальной ночной сорочке, в которой он ее увидел. - Тебе удается скрывать
всех остальных любовников, так что я насчитал всего двоих... или, допустим,
троих, если считать меня.
- Нет, тебя мы считать не будем, - сказала Франческа. - Потому что ты -
это наваждение.
- Очень хорошо, - кивнул он. - Но в Италии каждая уважающая себя
матрона имеет по крайней мере двоих любовников и, возможно,
наваждение-другое.
- Но я не итальянка, - возразила она. - Я англичанка, к тому же
разведенная.
- Находясь в Риме, - немного перефразируя известную поговорку, произнес
Джеймс, - лучше всего вести себя как все римляне. В Риме, в Италии, да и
вообще в любой стране континента, тебя никто не примет за путану.
- Не говори ерунды, - сказала она. - Я-то знаю, кто я такая. И могу
доказать это с помощью моих бриллиантов.
- Я бы назвал тебя великолепной деловой женщиной, - вымолвил Кордер.
- Я училась у лучшей из нас, - сказала Франческа. - В Париже. У Фаншон
Нуаро.
Джеймс присвистнул.
- Я слышал о ней. Ей, должно быть, лет шестьдесят.
- Шестьдесят пять, - уточнила Франческа. - Она уже отошла от дел и