"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Серебряный осел ("Орланда и Орландина" #2)" - читать интересную книгу автора

возможность рассмотреть то, что находилось перед нею.
Это больше всего походило на большое зеркало прямоугольной формы.
Сделанное из неизвестного августе темного металла, обрамленного серебром.
Однако в матовой поверхности невозможно было увидеть какое-либо отражение.
"Тогда зачем оно", - удивилась Селена и коснулась зерцала ладонью.
Нет, это не металл, а что-то другое, непонятное. Вроде бы и твердое, но
и мягкое одновременно. И не холодит руку, а приятно греет.
- Священное зеркало наших богов, - пояснил жрец в ответ на ее
недоумевающий взгляд. - Однажды, несколько столетий назад, оно было
принесено в Гелиополь великой птицей Бену. Постой, я сейчас совершу
необходимые ритуалы.
Он склонился перед зеркалом, бормоча молитвы, в которых постоянно
поминались Тот, Ра-Атум, Птах и Бену. Точно императрица не разобрала, но,
кажется, Потифар просил богов смилостивиться и приоткрыть завесу над
грядущим.
Затем первосвященник коснулся иероглифов, вырезанных на серебряной
оправе. Одного, второго, третьего...
И тут зеркало, или чем оно там было, ожило. Сначала зажужжало
рассерженной пчелой, потом пошло разноцветными пятнами, а спустя пару
мгновений засияло бледным серебристым светом.
- Теперь становись сюда, дочь моя, - указал ей место, - и можешь
спрашивать.
Едва сдерживая волнение, Клеопатра сложила перед грудью руки лодочкой в
ритуальном приветствии.
- Слава вам, святые отцы и матери земли нашей. Позволено ли будет вашей
недостойной дочери обратиться к вам с речами?
Зеркало благодушно загудело, мол, чего там, спрашивай.
- Где сейчас находится мой супруг и что он делает? - ляпнула первое,
что пришло в голову.
Жрец от неожиданности выпучил глаза, а затем пожал плечами. Вот уж
нашла, о чем спросить богов.
Серебристое сияние поверхности потемнело. Царица испугалась, что
сделала что-то не то и не так, прогневив небожителей. Те обиделись и теперь
не станут отвечать на ее вопросы.
Однако зеркало вновь осветилось, и в нем показался август Птолемей
Сорок Четвертый собственной персоной. Он возлежал на личном ложе (а где ж
ему еще быть об эту пору) и нервно ворочался с боку на бок. Что поделаешь,
владыка уже давно мучился бессонницей, с которой не в силах были справиться
лекари. Вернее, они-то могли, но повелитель наотрез отказывался принимать те
настои и отвары, которые ему прописывали эскулапы, втихомолку выливая
лекарства в ночную вазу. Отравы боялся, что ли?
Августа чуть в ладоши не захлопала от восторга, но вовремя сдержалась.
Вот это штуковина! Кого бы еще повидать? Не посмотреть ли, чем занимается ее
новоиспеченный любовничек Мемнон? Вдруг ему оказалось мало своей
императрицы, и он пошел расходовать остатки любовного пыла к девкам. Вот она
ему покажет, приперев к стенке доказательствами измены.
Словно подслушав ее мысли, Потифар сделал предупреждающий жест и
возложил руку на сердце. Клеопатра поняла, что пора говорить о сокровенном.
- Покажи мне... моего ребенка!
На этот раз чудесное зеркало размышляло намного дольше.