"Диана Чемберлен. Огонь и дождь " - читать интересную книгу автора

упущенное, тренируя своего сына, воспитывая в нем уверенность в себе как в
лучшем игроке в мяч. Вскакивая посреди ночи в их спальне, он возвещал:
- Ты будешь лучшим среди всех, сынок.
А потом в лошадином загоне прыгал и свистел от восторга, как дикарь,
когда у Криса получался особенно удачный бросок.
Однако, когда Крису исполнилось семнадцать лет, тон отцовских
наставлений несколько изменился. Крис тогда играл и в школьной команде, и в
команде лиги. Он как-то признался Оги, что никогда не нервничает перед
матчем, потому что знает, что он - лучший из игроков.
- Иногда лишняя самоуверенность бывает опасна, - предостерег его Оги,
но в те времена мало что было способно поколебать самомнение Криса.
Позже эту его черту заметили и журналисты, правда, представляя его не
просто самодовольным типом, а весьма уверенным в себе игроком. "Когда
Гарретт выходит на площадку, болельщики могут расслабиться", - напечатала
одна из газет. "У него просто нет нервов". Болельщики были довольны, что
могут положиться на него. Они любили его. Проблема же заключалась в том,
что чем больше болельщики любят игрока, тем неохотнее они прощают ему свои
разочарования.
Кто-нибудь мог бы сейчас вспомнить, как они доверяли ему? Крис уже и
сам забыл ощущение уверенности в себе. На смену ему пришло постоянное
сознание собственной вины, он подвел массу народа. И не только своих
болельщиков, но и Кармен, и своего сына, и своего отца. А вот теперь его
сделали козлом отпущения за все бедствия, что свалились на Долину Розы. С
определенной точки зрения это выглядело весьма логичным. Вся его
предшествующая жизнь казалась лишь прологом к этой роли.
Крис довольно долго простоял в задумчивости на краю каньона, пока не
заметил чьего-то присутствия в останках дальнего от него дома. Это была
женщина, чьи темные волосы, черные шорты и футболка делали ее совсем
незаметной посреди обугленных развалин. Крис заметил ее из-за белой маски,
прикрывавшей рот и нос.
Он двинулся в ту сторону, хрустя обгоревшими стеблями чапарраля.
- Хелло! - окликнул он незнакомку, подойдя к тому, что раньше было
внешней стеной дома. Дальше он двигаться не стал, не желая пачкаться в
саже.
Она стояла на коленях в самой середине развалин и держала в руках
картонную коробку.
- Я знакома с вами? - спросила она приглушенным из-за маски голосом,
обернувшись на его приветствие.
- Нет. - Он перешагнул через стену в то, что оставалось на месте
кухни, и обогнул обожженный холодильник, лежавший в центре. - Я смотрел на
пожарище оттуда, сверху, и заметил вас. Я мог бы вам чем-то помочь?
Она рассмеялась низким хриплым голосом.
- Я нуждаюсь в гораздо большем, чем то, что вы способны мне дать. -
Руками в черных садовых перчатках она осторожно исследовала содержимое кучи
пепла. В коробке Крис заметил обгорелые, покореженные круглые плоские
предметы. Лишь наклонившись и ощупав один из них руками, он понял, что это
остатки потрескавшихся тарелок.
- Сервиз фирмы "Фостория", - пояснила она. - Это самая старая вещь,
имевшаяся в нашем доме - еще со времен деда и бабки, - и я уже успела найти
три почти целых тарелки - из шестнадцати.