"Клара Ченко "Кукуньки" [O]" - читать интересную книгу автора

потребляемого ими, в диких количествах, неологизма. Сколь ни парься,
резонов с них, как с философской щебенки проку. По месту, вспоминается в
восьмидесяти случаях из ста возможных, симпатичная девушка, уроженка
Заводской Слободки, именем Гуля, чей маленький, чуть ли не куцый нос,
послужил мелким бесом, для "притчи во языцех", молва о нем, говоря другими
словами, раскатилась далеко за пределы Рязани.
В 1993,94,95 и 96 гг., в силу ряда причин, я был вынужден вращаться в
этом кругу, весьма в нем освоившись, так, что когда наступила пора
расставаний, на мою долю выпало испытать подлинно сыновнее чувство -
горечь утраты несколько чрезмерно затянувшегося детства.
С первого дня открытия в 1994 году Рязанского Hаучно Исследовательского
Института Трансцендентных Явлений (РHИИТЯ или как его называют в городе
ласково "МИТЯ"), я принял место младшего научного сотрудника в отделе
перепланировки и учета.
"Галлюционистика - второе мое я" замаячил плакат в стиле соцарта под
нонконформистской крышей института и подписью "Горбачев", на полотне
хлопавшем при поднимавшемся вдоль улице ветре, был изображен молодой
инженер с крепкой нижней челюстью и в очках, поклонник думается Высоцкого
и старого доброго Булата, молодой инженер смотрел сквозь пробирку на
проезжающие мимо таксомоторы, электрокибитки и подметальщиков озвучивающих
каждое утро Рязани мерным шорохом метл, ":сфера неадекватных процессов
сознания в период наркотической интоксикации:", любил я щегольнуть в
еженедельном отчете за бравурными словесами пряча научные недомолвки,
стагнацию, явные промахи.
Кокс, в том смысле, что кокаин, LSD, Е, пейотль, были слишком дороги,
чтоб проводить на их основе массовые исследования. Hикому не секрет -
государство отчисляет на науку попросту смехотворные средства, кое-как
удается заткнуть главные дыры. Так, что, каждый второй понедельник мы
закупали по ценам, немного ниже, уровня рыночных, травку у знакомых
пушеров, которые в свою очередь были признательны заключенному между нами
не афишируемому альянсу, когда Павел Васильевич (наш шеф) в конце квартала
отмазывал их перед ментами. Изредка перепадали ленинградские грибочки из
отдела инноваций, работать в котором считалось верхом престижа в МИТЕ. В
том разделе занимались "необъезженными сферами неизведанного кайфа" -
слоган в столовой вызывающий неуместные каскады ассоциаций, подпись У.
Берроуз, по периферии которого проходили "псилобицинчики", как
выговаривает это крыша, в целях научного прогресса регулярно посещающая
лаборатории института, наряду с другими клиентами, выплачивающими в кассу
некоторые, не слишком обременительные суммы. (Кокаин & et cetera)
Состоять на службе в head office, в столице, в Москве, кто ж не вздыхал
о таких возможностях, идеальных условий для экпериментаторства, в Москве и
кайфа больше и цепляет сильнее, разносилось по коридорам поверье, но
дорожку наверх следовало долгие годы подмазывать герычем, на что были
способны далеко не многие. Кто все-таки добивался чинов и карьеры сидел
надежно и прочно на своем месте, никому его уступать не собираясь.
По утрам, я, скрипя сердце открывал дверь лаборатории. Подходил к концу
третий год существования нашего отдела, но сколь ни будь трансцендентных
явлений, пока не наблюдалось, не скользило даже намека на нечто подобное,
тогда, как преисполненные чувством недовыполненного долга, мы ежеденно
выкуривали минимум по кораблю. Одних пробивало на хавку, другим рот нельзя