"Николай Черкашин. Тайна 'Архелона' (Крик дельфина)" - читать интересную книгу автора

не заходя, отправился прямо на пирс, у которого недвижно застыла лобастая
черная туша "Архелона".
"Архелон"... Рейфлинт еще раз ругнул этих мудрецов из "пятиугольного
Вигвама" [1].
Назвать новейшую стратегическую атомарину именем доисторической
черепахи?! Хороша черепаха, летящая под водой со скоростью курьерского
экспресса...
По давнему обычаю в центральных постах атомных субмарин крепился щит с
изображением животного, в честь которого назван корабль. Коммодор Рейфлинт
помнит, как прекрасно смотрелся бронзовый дракон в "пилотской" "Дрэгги". Его
принес из своей тибетской коллекции первый и последний командир "Дрэгги"
Кьер. У старины Кьера было два увлечения: ламаистская бронза и женщины
вымирающих народностей. Он покупал любовь индеанок и эскимосок, как иные
приобретают экзотические сувениры. Последней его удачей была шерпка из
Катманду, где он проводил отпуск. Кьер уверял, что только подводный флот
помешал ему стать профессиональным этнографом.
Рейфлинт служил на "Дрэгги" старшим помощником командира.
У бронзового дракона в центральном посту были рубиновые глаза.
Старшина -радист вставил в них микролампочки и соединил их через
пьезоэлемент с глубиномером. "Дрэгги" погрузился - и глаза у дракона
разгорались, всплывал - они медленно гасли. Интересно, как полыхнули его
буркала, когда подводная лодка промахнула предельную глубину? Это случилось
в позапрошлом году на глубоководных испытаниях в Тихом океане. Рейфлинт
находился на обеспечивающем судне и держал в руке микрофон звукоподводной
связи. На глубине двести сорок метров динамик сообщил голосом Кьера: "Нас
слегка обжало, но я своих женщин обнимаю крепче..." Магнитофоны бесстрастно
записали шутку на пленку. "Дрэгги" плавно приближался к трехсотметровой
изобате, когда динамик пискнул и в странном нарастающем шорохе Рейфлинт едва
разобрал: "Небольшой дифферент на нос... Кажется, ничего страшного...
Если..."
Это были последние слова Кьера, последний сигнал "Дрэгги", если не
считать хлопка вроде лопнувшей лампочки, что услышали гидроакустики спустя
десять секунд после потери связи с лодкой. Потом правительственная комиссия
целый месяц изучала обрывок кьеровской фразы, пытаясь выведать из нее тайну
гибели ста двадцати человек и стратегического атомохода. Но тайна эта
покоилась на марганцевых плитах пятикилометровой канарской впадины. Ясно
было одно: титановый корпус "Дрэгги" не выдерживал сверхдавления. Но почему
возник наклон на нос, почему корабль провалился за расчетную глубину - этого
не успел узнать и сам Кьер...
На всякий случай "Архелону", стоявшему тогда на стапелях, усилили
прочный корпус. Может быть, поэтому за сходство с черепашьим панцирем ему и
дали имя древней рептилии? Но не выбивать же на геральдическом щите старую
тортиллу?!
Коммодор еще раз окинул взглядом корабль. "Архелон" стоял у плавучего
пирса, и лобастая черная туша его сыто лоснилась под майским солнцем.
Могучим спинным плавником торчала черная рубка. Спереди она смотрелась куда
как зловеще. Два немигающих ока, насупленных к узкой переносице,
растопыренные рубочные рули придавали ей вид грозного языческого истукана,
приподнявшего куцые сильные крылья. Острый взгляд лобовых иллюминаторов
источал змеиный гипноз.