"Николай Черкашин. Взрыв корабля " - читать интересную книгу автора

чье имя чтут в Болгарии как героя освободительной войны, как человека,
подписавшего от имени России Сан-Стефанский договор. Сын четы Игнатьевых,
лейтенант гвардейского экипажа Владимир Игнатьев, погиб в Цусимском
сражении. В его память безутешная мать и построила этот грот.
Я обвел мрачноватые своды новыми глазами. Выходило, что экзотический
грот вовсе не чья-либо причуда, не дань романтизму. То была как бы
символическая могила сына-моряка - такая, какой представляла ее себе мать
там, на дне Желтого моря, где остался лежать лейтенант Игнатьев со многими
своими товарищами: вместо фамильного склепа рисовался ей подводный грот, где
вместо свечей - сталактиты, вместо икон - раковины... Быть может, в этой
импровизированной часовне она находила некое утешение своему горю. Конечно
же, она верила в прекрасную смерть своего сына, не подозревая, что моряки на
своих железных кораблях гибнут безобразно, растерзанные не пулями -
осколками пудовых снарядов, гибнут, сваренные в перегретом пару, сожженные в
огне корабельных пожаров... "Цусима" Новикова-Прибоя расскажет об этом
спустя четверть века. Но она не читала суровый роман, написанный очевидцем,
и умерла, веря в таинственные подводные чертоги, куда переселился ее
единственный сын...
Я спросил Пернова, откуда он так хорошо знает историю: что это -
увлечение, не состоявшееся призвание?..
- Я сам живая история, - усмехнулся электромонтер. - В жилах моих
понамешано крови - от латышского кузнеца до французского маркиза. Прапрадед
мой маркиз Перноу де Нотрп переселился в Россию еще в начале девятнадцатого
века. Прапрадед по матери - берлинский скрипичный мастер шотландского
происхождения Якобсон. Сын его служил придворным музыкантом у князя
Неклюдова и увел у него дочь. От них родился мой дед Михаил Карлович
Яковлев, генерал-майор по адмиралтейству, главный строитель броненосца
"Орел", на котором ходил в Цусиму Новиков-Прибой. Дед был видным
кораблестроителем. О нем писал академик Крылов, у него учился известный
инженер Костенко, выведенный Новиковым-Прибоем в романе как Васильев.
Костенко потом и сам написал книгу "На "Орле" в Цусиме". Он известен как
крупный советский инженер-практик, лауреат Государственной премии.
Ну а дед мой генерал Яковлев с первых же дней Октября перешел на
сторону Советской власти. Умер он уже в преклонном возрасте в 1931 году, но
до последних лет жизни работал. Мальчишкой помню его за верстаком, у тисков.
Он делал модели кораблей. Кое-что хранится и сейчас в Центральном
Военно-морском музее...
Я слушал электромонтера в синем халате, ничему не удивляясь. Я понимал,
что старые стены сыграли со мной добрую шутку и я попал в некое фокусное
средоточие исторических линий, преломленных сводами грота, как зеркальной
параболой. Или, как бывает в океане, гидрофоны акустиков попадают в особый
слой - подводный звуковой канал, по которому сразу же становится слышно
далеко-далеко - на сотни миль вокруг. Я нечаянно вторгся в такой "звуковой
канал", залегающий в пластах истории, и раковины грота из немыслимой дали
доносят до меня и шум Желтого моря, врывающегося в люки тонущих кораблей, и
раскаты цусимской канонады, и грохот взрыва на "Пересвете", и эхо залпа
"Авроры", и отзвуки салюта над прорванным блокадным кольцом.
Если внимательно вслушаться, то сквозь орудийную пальбу и треск
временных помех можно различить и голоса исчезнувших людей. Они звучат, они
слышны из девятьсот пятого, из семнадцатого, из сорок второго. Надо только