"Николай Черкашин. Я - подводная лодка!" - читать интересную книгу автора

штурманского электрика мичмана Андрея Полянского. Они приехали из
Тихорецкой. Генерал, сидевший напротив, уговаривал их жить, несмотря ни на
что...
- Вот и не верь в судьбу, - вздыхала мать Андрея. - Андрюшин отец погиб
в 26 лет, и сын тоже в 26... Но почему?
Этот же безответный вопрос стоял в глазах Ирины Белозоровой, вдовы
капитана 3-го ранга Николая Белозорова, командира электротехнической
группы... И Ирины Лячиной, вдовы командира "Курска". И только бабушка
мичмана Кузнецова, потерявшая сына в Афганистане, дочь - от тяжелой болезни
и внука на "Курске", - Александра Арсеньевна, седая, с орденом Отечественной
войны на трикотажной кофте, утешала своих соседок. Видно, слова такие
знала...
Кто-то делился своими снами:
- ...Я говорю, Володя, ты же погиб! А он улыбается: ты что, ма, сама же
говорила - я в рубашке родился...
А потом все пошли в ту казарму, где стояли застланные "по-белому" койки
их сыновей... Кто-то верно сказал: "Они уходили на три дня, оказалось -
навечно".
Профессия подводника - это нечто большее, чем умение защищать Родину.
Родину защищает и боец с ружьем. Профессия подводника - это еще и великая
любовь к морю, к океану. Любовь почти платоническая. Трудно любить то, что
практически не видишь. Очень трудно любить море, видя его разве что в
перископ, ощущая его лишь по стрелкам приборов. Но именно так любят море
подводники - из его глубины.

Кое-что о простейших истинах
"Ребят с "Курска" не спасли только потому, что поздно обратились за
иностранной помощью". Эту простую "истину" телетолкователи уже успели
вдолбить в сознание широких масс. В подобное объяснение легко поверить,
потому что его очень легко понять, гораздо легче, чем вникать в технические
околичности, о которых толкуют специалисты: какие-то непонятные
комингс-площадки, шлюзовые камеры, аварийные люки... Верить им - тяжкий труд
розмысла. Гораздо проще - "поздно обратились за помощью к иностранцам".
Простейшие "истины" живучи, как и простейшие паразиты. Тем более что на
печальном примере "Курска" осуществилась древняя притча о пастухе, который
развлекался криками "Волки!". А когда пришли настоящие волки, сельчане не
поверили ему и потеряли стадо.
Русский человек вообще не склонен верить официальным сообщениям: будь
это сводки военного Информбюро или заверения генсеков о послезавтрашней эре
коммунизма или безопасности чернобыльского взрыва. И вот теперь все
объяснения - справедливые! - насчет того, почему нельзя было войти в десятый
отсек "Курска" и выйти из него, воспринимаются как оправдания властей, как
попытки скрыть горькую истину. И тем не менее в морскую историю России
войдет как непреложный факт: Северный флот для спасения "Курска" сделал все,
что можно было для этого сделать. И сделал он это, несмотря на всю свою
разоренность. Так тяжело больной человек в минуту крайней опасности встает и
превозмогает все свои немощи, а порой и предельные возможности. Североморцы
первыми же убедились, еще до призыва иностранцев, что спасать уже, увы,
некого.