"Владимир Черкасов. Опер против святых отцов (Опер 2)" - читать интересную книгу автора

В своей отделанной по евростандартам квартире на Арбате, где квадратный
метр стоит почти три тысячи долларов, архимандрит Феоген Шкуркин раздумывал
о едущей к нему с дачи старой подруге Марише. Он прятал ее все лето там, в
своем кирпичном коттедже на Рублевском шоссе, чтобы давний грех не выплыл
наружу.
Начинал церковную карьеру Шкуркин в восьмидесятые годы монахом при офисе
Троице-Сергиевой Лавры. Место было ходовое: принимать знатных гостей и
иностранцев. Но не вышло у Феогена сработаться с начальником офиса, то есть
делить почет и доходы, как бойкому Шкуркину хотелось. Начальник сбагрил его
духовником в отдаленный женский монастырь. Там Феоген увидел монахиню Марию,
которая теперь стала Маришей.
Прошлое Мариши не удалось до конца выяснить Феогену на ее исповедях,
которые быстро приняли двусмысленный, страстный характер. Эта крутобровая
девушка с серыми глазами-озерами, точеной фигурой, которую не могло скрыть
мешковатое монастырское одеяние, когда-то водилась в Москве с наркоманами,
потом связалась с сектантами и наконец горячо обратилась в православие.
Мариша делилась с духовником своими наваждениями - сплошь эротического
характера. Развратные сцены якобы преследовали девицу во сне, и она,
описывая их, просила расшифровать Феогена, что именно они ей пророчили.
Например, она рассказывала, как берет во сне мужской член в рот, и тут же
интересовалась:
- Как же возможно - в рот? Ведь мы принимаем этими губами святое
причастие.
Или живописуя, как с ней сношаются через заднепроходное отверстие,
задавала якобы бесхитростный вопрос:
- Ведь это содомский грех! Или с женщиной можно совокупляться и в это
место?
Феоген, парень в соку, потел от ее рассуждений. А что он, монах, знал и в
таких делах мог "расшифровывать"? Правда, насчет заднепроходных отверстий он
достаточно наслушался в церковной среде, где гомиков хватает. И Феоген
подхватывал:
- Не положено отдаваться в зад женщине.
- А если это муж и жена - одна плоть? - вела дальше Мариша. - Разве не
все им дозволено в ласках?
Потом Шкуркин потеть перестал, уже вожделенно представляя, каков зад у
Мариши и все остальное, скрытое под грубым платьем. Однажды ночью он зашел к
ней в келью, и Мариша вынырнула совершенно обнаженной из-под одеяла. Феоген
ослепился статью ее тела с тяжелыми чашами грудей, веерными тугими бедрами.
А вскоре монахиня забеременела, был скандал.
Мариша ушла из монастыря, а Феогена опять вернули в подмосковную Лавру.
Тут он - под насмешливыми взорами самых ехидных из братии - три года
замаливал проступок. О Марише знал лишь, что она сделала аборт и живет в
Москве.
После перестройки карьера Шкуркина неожиданно пошла в гору. В Отделе
внешних церковных сношений Московской патриархии вспомнили его бурную работу
с иностранцами и перевели к себе. Феоген Шкуркин в новых условиях российской
жизни и церковного предпринимательства оказался незаменим, из иеродиакона
быстро стал архидиаконом, потом архимандритом. И тут на него опять "наехала"
Мариша.
Феоген уже обзавелся шикарной арбатской квартирой и дачей на Рублевке,