"Сергей Чернов. Поэт Васильев" - читать интересную книгу автора

навязываемому современным миром. Да, нам срочно необходима новая эпоха
Возрождения, способная перевернуть эту мусорную кучу, привить зародыш истинных
ценностей, а именно такие люди, как он, Петр, призваны богом, или провидением,
возглавить начало новой эры в истории человечества.
Домой, Петр Ильич, отправился, когда уже начало темнеть. Да, наступает
осень - это прекрасно. Осень - любимая пора Александра Сергеевича Пушкина,
Александр Сергеевич - любимый поэт Петра Ильича, а логика - наука точная. Почти
сразу подошел автобус, современный, иностранный, квадратный. Автобус черного
цвета, с вкраплениями красного, внутри был похож на гроб, набитый до отказа
живыми людьми, хотя живыми их можно было бы назвать с большой натяжкой.
Телевизор им природу заменил. Автобус этот был, словно символ4 эпохи, Петр Ильич
очень удивился, что в нем не было видно телевизора. "А здесь телевизор есть?",-
спросил Васильев у подошедшего к нему кондуктора. "Телевизор им подавай. Сами
непонятно из какой помойки вылезли, а хотят ездить как в загранице, насмотрелись
сериалов, алкоголики. Восемьдесят процентов льготников, никто за проезд не
платит, а хотят туда же. Вот вы проезд оплатили? ",- разразился тирадой усталый
кондуктор. У Петра Ильича была карточка, но предъявить ее ему стало стыдно, и он
робко протянул кондуктору четыре рубля. Особенно обидела его реплика про
помойку, выглядел он, конечно, не лишком опрятно, но в пределах приличия. Чуть
помятый старенький пиджачок синего цвета, надет на помятую, когда-то белую
рубашку, синие обтертые джинсы, мультисезонные ободранные туфли. Чего вы ждете
от одинокого мужчины средних лет, получающего мизерную зарплату на
государственном предприятии. Да одет он был, конечно же, не слишком опрятно, но
и кондуктор одевается не от кутюр.
В однокомнатной квартире было темно и пыльно, но как-то поэтически
уютно. Среди всеобщего беспорядка особенно выделялся письменный стол. Бумаги
лежали идеальными стопочками по бокам, а в центре, рядом с настольной лампой,
лежала бронзовая пепельница, в виде головы льва с широко разинутым ртом. Около
пепельницы находилась чернильница с гусиным пером. Петр Ильич, не курил, да и
чернильницей не пользовался, но приобрел эти вещи в комиссионном магазине.
Продавец клялся и божился, что пепельница когда-то принадлежала Маяковскому, а
чернильница самому Пушкину. Hа эти вещи ушла вся месячная зарплата Петра Ильича,
а он сам был вынужден жить на хлебе с водой, но зато теперь антиквариат стал
украшением квартиры. Если кто-либо имел наглость сомневаться в подлинности
происхождения чернильницы и пепельницы, он моментально становился кровным
врагом, и с тех пор, должен был довольствоваться только укорительными взглядами
поэта. Как уже говорилось, Петр женат не был, да и близких родственников не
имел. Где-то за Уралом была у него двоюродная бабка по материнской линии. Бабке
было уже, наверное, лет сто, но она оставалась живой и проворной, одна содержала
большое хозяйство. Раз в год Петру приходило от нее письмо, в котором она звала
Петра скорее переезжать на историческую родину, обещала завещать ему все свое
хозяйство и сосватать за соседскую красавицу. Петр Ильич отвечал на письма
кратко и в уклончивых выражениях, ничего не обещая, но и напрямую не
отказываясь. Иногда ему хотелось махнуть на все рукой и укатить за Урал, где на
лоне природы, в естественной атмосфере деревенской жизни, работать над великим
произведением, какой-нибудь поэмой или стихотворным романом, но у никогда не
хватало у него решимости и свободы воли, ведь привык он жить по течению, куда
занесет, там и лучше всего.
В молодости он, подражая своему кумиру, много времени проводил в поисках
любви. Влюблялся во всех привлекательных девушек, встречавшихся на его жизненном