"Кэролайн Черри. Эльфийский Камень сна " - читать интересную книгу автора

- Ну что касается этого... - и теперь Кэвин замолчал надолго. - Это
тоже дело молодых. Как зима. И война.
И после этого Кэвин уже ничего не говорил. Но на утро он как будто
просветлел, словно с него свалилась какая-то тяжесть.
"Он останется, - думал Нэаль, поглядывая на Кэвина. - Хоть один человек
из всех последовал за мной". Но потом он отогнал эту тщеславную мысль вместе
с "господином" и "Керваленом" и закутался в теплые одежды, ибо надо было
идти делать зимние дела. Дети играли в снежки, и Кэвин играл вместе с ними,
крадучись обходя амбар вместе со Скагой. Нэаль видел, как Кэвин учит
мальчика сноровке и бесшумным движениям. Дрожь пробежала по его телу - но
ведь это были всего лишь снежки, а крики и вопли - выражением детской
радости.
Граги взгромоздился на крышу, скинул пару охапок снега и, рассмеявшись,
убежал прочь.
- Ха! - прокричал он, прячась за трубу. - Ха! Злобный!
- Исчезни! - завопил Кэвин, но засада была раскрыта и битва проиграна.
Посмотрев, Нэаль отвернулся, но шум сражения и еще какие-то звуки
продолжали долетать до него. Он обернулся, чтобы убедиться, что не
ослышался, и глаза подтвердили ему, что это было именно то, что он слышал.
Довольный, Нэаль двинулся но своим делам.


III. Арфист


И снова пришло время сбора урожая. Серпы мелькали взад и вперед,
оставляя за собой стерню. А к утру снопы были уже аккуратно связаны и стояли
рядами; так что Граги спал весь день напролет и уплетал предложенную пищу за
обе щеки. В этот год на хутор пришли две лани, прилетел только что
оперившийся сокол, выпь, забрели трое лисят и отощавщая, раненная стрелой
пегая кобыла - вот таких беглецов собрал у себя хутор. К осени сокол улетел,
да и выпь тоже; лисята уже перестали играть у крыльца и уходили к самым
границам хутора, следуя путем возмужавшего волчонка; а кобыла подружилась с
пони, растолстела и залоснилась на сочной траве и зерне. Дети обожали ее и
вешали ей на шею венки, которые она чаще всего норовила сбросить и съесть:
она ела и ела и начала уже резвиться по утрам, словно наступила заря
мирозданья и ни о какой войне никто и не слыхивал.
"Вот и еще одна душа излечилась от безумия", - думал Нэаль. Он полюбил
эту кобылу за ее мужество, временами он ездил на ней без седла и поводьев,
позволяя скакать, куда ей захочется по полям и холмам. Ему нравилось снова
ощущать себя наездником, а кобыла задирала хвост и то и дело ржала от
радости, несясь куда ее душа желала - от богатых пастбищ к прохладному
ручью, от ручья - в холмы на солнцепек или снова домой в конюшню к яслям с
зерном. "Банен" - он называл ее - его прекрасная любимица. Ей нравилось
возить его и детей, и Граги, который нашептывал ей слова, которые понимают
лошади. Иногда она соглашалась, чтобы ее взнуздали, и тогда на ней ездил
Кэвин под настроение, и другие, но это случалось редко и получалось не так
хорошо, потому что, как утверждал Кэвин, у нее была лишь одна любовь, и
никто другой не мог завоевать ее симпатий.
Так что этот год оказался к Нэалю еще добрее, чем предыдущий. Однако с