"Федор Чешко. Архангелы и К0 ("Бэд Рашн" #2) " - читать интересную книгу автора

каменную плиту, которой их в виде наказания заставляли скоблить палубу. Так
что, други мои новоэдемские, и молитва не вполне молитва, и сам романс к
благочестивым отнести трудно... если, конечно, руководствоваться ВАШИМИ
понятиями о благочестии. Но раз уж запись имеется, имеется и полное право...
Он воровато оглянулся на молчащий синтезатор и ткнул пальцем в пульт, в
"экшн".
По залу, глуша разноголосый обмен впечатлениями от стриптиза,
раскатился первый мощный аккорд.

Ну, все. Вот-вот охлынет парусами
Высь храмового многокрестья рей,
Дно отпускает лапы якорей,
И кто-то, не стыдясь чужих ушей,
Поет, блестя набухшими глазами:

"Спаси, Господи, люди Твоя там,
на пыльной земле,
Помоги им без слез пережить расставание с нами,
Сделай светлой их грусть,
если Ты призовешь нас к себе,
Ну а с прочим мы как-нибудь справимся сами".

Освобождая души от обузы,
Поморник, взмыв, пластает в небе крест,
И далеко разносится окрест,
Словам молитвы вторя, благовест
Стальных цепей о якорные клюзы.

Славься, Боже, хоть только за то,
что на взморье веков
Разделил твердь с водою
зовущими вдаль бурунами.
Вместо худших друзей дай нам,
Господи, лучших врагов,
Ну а с прочим мы как-нибудь справимся сами.

Синтезатор заткнулся, и стало тихо. Лица посетителей сатанинского
притона забавно ободинаковило выражение тягостного напряженного непонимания.
Матвей довольно громко хихикнул, одним глотком добил виски и опять
потянулся к пиву.
Вообще-то паршивая это привычка - запивать виски пивом. Тем более при
изрядной отвычке от спиртного (в курсантскую да летную бытность выпивка
перепадала нечасто; на Новом Эдеме до сих пор удавалось побаловаться разве
что паршивеньким компотообразным винцом)... Антихмельная снедь, может, и
выправила бы дело, кабы Молчанов удосужился о ней вспомнить. А он забыл
удосужиться. И оттого как-то не сообразил, что внезапную одинаковость лиц
ему удалось заметить по одной-единственной причине: все эти самые лица без
исключения оборотились к нему (вероятно, мерцавшая над синтезатором цифирь
мерцала не просто так, а обозначала собою номер столика, с которого поступил
заказ).