"Ф.Чешко. В самое-самое небо" - читать интересную книгу автора

Ф.Чешко

В самое-самое небо

Он был очень молод, этот "прекрасный специалист", он совершенно
по-мальчишески корчил из себя бывалого, все на свете повидавшего циника,
которому уже множество раз приходилось говорить такие слова. Говорить,
конечно, решительно и спокойно, глядя обмирающему пациенту прямо в глаза.
Говорить, как настоящий мужчина, - честно до беспощадности.
Да только не удалась идиотская эта игра во взрослость. В решительную
секунду он все-таки отвел взгляд. И сразу сделался тем, кем и был по правде:
сопляком-вундеркиндом, впервые узнавшим доподлинную цену слову "бессилие".
Так вышло, что именно когда он отворачивался, предзакатное солнце
нащупало слабину в затянувшей небо плесени, прошило кабинет косыми лучами; и
мне померещилось было...
Да, именно померещилось.
Глаза как глаза - тусклые, светло-карие, обычные.
Значит, на этот раз действительно конец. Вот и хорошо. А то,
действительно, - сколько же можно?!
- Как скоро это случится?
Мой голос прозвучал именно так, как, верно, хотелось бы говорить врачу:
ровно, с ноткой усталого сочувствия (будто это я сейчас должен сочувствие
проявлять!).
- Точно сказать не могу, - онколог все еще прятал взгляд. - Месяц. Два
месяца. Полгода...
- Год, - равнодушно подсказал я.
- Года у вас уже точно нет.
В коридоре воняло карболкой. И страхом. Небольшая по вечернему времени
очередь - человек пять-шесть - тревожно уставилась на меня. Никто не
подскочил, не заторопился в кабинет.
Неужели по мне настолько все видно? Да сколько же раз нужно оказаться
на грани, чтобы перестать наконец аж этак вот бояться того, что за ней?
Сколько раз... Быть может, ни одного?
Я торопливо зашагал к лифту, спасаясь от назойливых взглядов. Да, от
взглядов спастись было просто. А вот от слов...
Женский голос, вроде бы и тихий, но исключительно явственный:
- Может, лучше не сегодня? Может, лучше уйдем?
И мужской, успокаивающий:
- Ну что ты, не всем же ж такое! Тебе ж сказали: анализы, это...
обнадеживающие.
А когда я уже юркнул в замызганное лифтовое нутро, вслед ударило, будто
контрольный выстрел:
- Надо же, такой молодой, а...
Остальное перерубили сдвинувшиеся дверцы.
Молодой.
Если бы! Возможно, будь я на самом деле таким, как кажусь, слова
онколога воспринялись бы легче? Ну вот, опять эта дурацкая мысль.
А снаружи доспевал яркий веселый вечер. Тусклая муть, еще с ночи
облепившая небо, не изветшала, оказывается, а успела напрочь сгинуть, пока я
навещал гнездилище эскулапов; солнце, спеша наверстать упущенное за день,