"Никита Чесноков. Каменка (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

Через некоторое время впереди обнаружился невесть откуда взявшийся
30-сантиметровый сливчик, после которого река резко сворачивала; за
поворотом был завал. Слив резко ускорил движение, я еле вписался в поворот и
на полной скорости полетел в завал. С трудом ушел от него и встал в
своеобразном "улове". Тут же из-за поворота вылетела Настя и, повторив те же
самые маневры влетела в меня. Пока мы разбирались, где кончается ее каяк и
начинается мой, из-за поворота в наше "улово" влетели таймени и КНБшка. Все
смешалось в доме Облонских! Убедившись, что на берегу нет снега и почти что
сухо (небольшое болотце не в счет) мы приняли волевое решение прекратить
этот идиотизм и переночевать.
Мы встали у подножия холма, на вершине которого обнаружилась деревня.
Достав карту и сопоставив факты, я убедился, что за пять часов напряженного
сплава мы продвинулись примерно на два километра! Это само по себе не
особенно радовало, а то обстоятельство, что завтра нам по той же заднице
идти раза в полтора больше, просто огорчало. Ведь мы собирались проплыть за
первый день полмаршрута, а не дошли даже до старта! Кроме того начало
стремительно холодать. Не было еще восьми часов, а температура была уже
существенно ниже нуля. Опрометчиво брошенные мной на дно каяка перчатки за
три минуты превратились в нечто очень холодное и твердое - разморозить их
удалось только на следующий день.
Знаете принцип доминанты - когда центральная нервная система
фокусируется на какой-то одной доминирующей потребности? Так вот
доминирующей потребностью у всех нас было переодеться в сухое, выпить водки
и завалиться спать. Однако, будучи существами биосоциальными, мы нашли в
себе силы развести костер, набрать в каны воды и поставить палатки. Когда
огонь разгорелся, вода закипела, а мокрый неопрен был сменен на сухую
одежду, стало ясно, что жизнь налаживается. А уж когда подоспели макароны и
в них были засунуты четыре банки тушенки (в честь великого поста), когда
бутылки были откупорены и вынута из чехла гитара, тогда стало окончательно
ясно, что жизнь вообще удалась. Под водку, коньяк, чай, печенье и
типично-туристский репертуар ("В пещере каменной нашли бутылку водки...")
просидели часов до двенадцати, как вдруг сообразили что сегодня переводим
часы, и сейчас уже час ночи по-новому. Причем по этому же новому завтра нам
вставать в восемь утра. Одним словом решено было идти спать.
Ночью было холодно. То есть холодно - это не то слово. Был конкретный
дубняк. По разным оценкам было -7- -10 градусов, притом что рассчитывали на
температуру не ниже нуля. Почему-то, когда спишь в палатке, больше всего
отмерзают нос и ноги. Ну нос еще понятно, он наружу торчит, а почему ноги-то
мерзнут? Никак не пойму. Кроме того, когда я приперся в нашу палатку, там
все уже спали. А пенки, даром что их было три штуки на двухместную палатку,
заботливо укрывали двойным слоем центр палатки, оставляя край, на котором
мне предстояло спать, абсолютно голым.
В общем ночью я чувствовал себя очень неуютно. Видно оттого и проснулся
раньше всех - часов в 9 по-новому. Приоткрыв край палатки и увидев толстый
слой инея, я возблагодарил небеса за то, что сейчас не моя очередь дежурить.
Однако дежурные, спящие в другой палатке, не торопились вставать и
приниматься за свои прямые обязаннности. Минут пятнадцать я орал, тщетно
призывая их покинуть палатку и разводить костер. Ежась от мороза и костеря
на чем свет стоит этих раздолбаев, я натянул штаны и полез собирать дрова.
Скоро появался Леня со спичками, а затем и Коля с оргстеклом. Совместными