"Гильберт Кийт Честертон. Странное преступление Джона Боулнойза [цикл о Брауне]" - читать интересную книгу автора

броско и странно украшенного золотом рукава Кидд разом
вспомнил про "Ромео и Джульетту"; конечно же, облегающий
малиновый камзол - это из спектакля. Но по склону, с
которого скатился странный человек, протянулась красная
полоса - это уже не из спектакля. Он был пронзен насквозь.
Мистер Кэлхоун Кидд закричал, еще и еще раз. И снова ему
почудились чьи-то шаги, и совсем близко вдруг очутился еще
один человек. Человека этого он узнал и, однако, при виде
его похолодел от ужаса. Беспутный юноша, назвавшийся
Делроем, был пугающе спокоен; если Боулнойза не оказалось
там, где он же назначил встречу, у Делроя была зловещая
способность появляться там, где встречи с ним никто не ждал.
Лунный свет все обесцветил: в рамке рыжих волос изнуренное
лицо Делроя казалось уже не столько бледным, сколько
бледно-зеленым.
Гнетущая и жуткая картина должна извинить грубый, ни с
чем не сообразный выкрик Кидда:
- Это твоих рук дело, дьявол?
Джеймс Делрой улыбнулся своей неприятной улыбкой, но не
успел вымолвить ни слова, - лежащий на земле вновь пошевелил
рукой, слабо махнул в сторону упавшей шпаги, потом простонал
и наконец через силу заговорил:
- Боулнойз... Да, Боулнойз... Это Боулнойз из
ревности... он ревновал ко мне, ревновал...
Кидд наклонился, пытаясь расслышать как можно больше, и с
трудом уловил:
- Боулнойз... моей же шпагой... он отбросил ее...
Слабеющая рука снова махнула в сторону шпаги и упала
неживая, глухо ударившись оземь. Тут в Кидде прорвалась та
резкость, что дремлет на дне души его невозмутимого племени.
- Вот что, - распорядился он, - сходите-ка за доктором.
Этот человек умер.
- Наверно, и за священником, кстати, - с непроницаемым
видом сказал Делрой. - Все эти Чэмпионы - паписты.
Американец опустился на колени подле тела, послушал, не
бьется ли сердце, положил повыше голову и как мог попытался
привести Чэмпиона в сознание; но еще до того, как второй
журналист привел доктора и священника, он мог с уверенностью
сказать, что они опоздали.
- И вы сами тоже опоздали? - спросил доктор, плотный, на
вид преуспевающий джентльмен в традиционных усах и
бакенбардах, но с живым взглядом, которым он подозрительно
окинул Кидда.
- В известном смысле да, - с нарочитой медлительностью
ответил представитель "Солнца". - Я опоздал и не сумел его
спасти, но, сдается мне, я пришел вовремя, чтобы услышать
нечто важное. Я слышал, как умерший назвал своего убийцу.
- И кто же убийца? - спросил доктор, сдвинув брови.
- Боулнойз, - ответил Кэлхоун Кидд и негромко
присвистнул.