"Гилберт Кийт Честертон. Человек о двух бородах ("о Брауне") " - читать интересную книгу автора

тщательно разработанная классификация, она охватывает все случаи, если ею
правильно пользоваться. Боюсь, однако, что она показалась вам очень скучной.
Надеюсь, что не слишком утомил вас.
- Нисколько, - возразил отец Браун. - Простите меня, если я слушал
несколько рассеянно; дело в том, что я думал о человеке, которого знал
когда-то. Он был убийцей, но я не могу определить его место в вашем музее.
Он не был ни сумасшедшим, ни мономаном. Он не испытывал ненависти к
человеку, которого убил, и, едва зная его, не имел причин для мести. Убитый
не обладал ничем, чего мог бы пожелать убийца. Он убийце не мешал и помешать
не мог; он не мог даже хоть как-то повлиять на него. В дело не замешана
женщина. В дело не замешана политика. Человек убил ближнего, которого
фактически не знал, и убил по весьма странной причине. Возможно, это
единственный случай на свете.
И отец Браун непринужденно рассказал эту историю.
Пусть она начинается на вполне респектабельном фоне - за завтраком, в
доме достойной, хотя и богатой семьи Бенкс, в тот момент, когда обычное
обсуждение газеты прервали толки о таинственном событии в их округе. Таких
людей иногда обвиняют в том, что они сплетничают о своих ближних; однако
именно о самых ближних они не знают ничего.
Сельские жители рассказывают о своих соседях правдивые и выдуманные
истории; но любопытные обитатели современного пригорода верят всему, что
говорится в газетах о безнравственности римского Папы или о страданиях
царька тихоокеанских островов, и, взволнованные этими сообщениями,
совершенно не представляют себе, что происходит в соседнем доме. Однако в
данном случае две разновидности сплетен совпали, и от этого совпадения
просто дух захватывало. Дело в том, что их пригород упомянули в их любимой
газете, и это как бы подтвердило их собственное существование. Можно было
подумать, будто до этого они были невидимы и неосязаемы и только теперь
стали так же подлинны, как многострадальный царек.
В газете сообщалось, что некогда знаменитый преступник, известный под
именем Майкла Лунатика, а также под множеством других имен, ему не
принадлежащих, недавно отбыл длительный срок заключения за многочисленные
кражи со взломом. Сообщалось также, что он, по всей видимости, поселился в
пригороде, о котором идет речь и который мы для удобства назовем Чишем. В
газете были также перечислены самые известные и дерзкие подвиги и побеги.
Надо сказать, что для таких газет, адресованных таким читателям, характерна
непоколебимая уверенность в том, что читатели эти начисто лишены памяти.
Крестьянин веками помнит Робин Гуда или Роб Роя; клерк вряд ли вспомнит имя
преступника, о котором спорил в трамвае и метро два года назад.
Однако грабитель, прозванный Лунатиком, действительно чем-то напоминал
о геройских приключениях Роб Роя и Робин Гуда. Он был достоин того, чтобы
обратиться в легенду, а не просто в газетные новости. Он был слишком
одаренным взломщиком, чтобы стать убийцей. При его огромной физической силе
и при той легкости, с которой он сбивал полисменов, как кегли, он никогда
никого не убивал, только оглушал людей, связывал их и затыкал им рот; а это
внушало страх и окутывало тайной его образ. Казалось даже, что он был бы
больше похож на простого смертного, если бы убивал.
Мистер Саймон Бенкс, отец семейства, крепкий человек с седой бородкой и
лицом, покрытым морщинами, был начитаннее и старомоднее остальных. Он питал
склонность к жизнеописаниям и мемуарам и отчетливо помнил те времена, когда