"Гилберт Кит Честертон. Магия (Фантастическая комедия)" - читать интересную книгу автора

язык эльфов, который, насколько я могу понять, был изобретен этим вечером.
Но мисс Карлеон поверила в волшебника. Мисс Карлеон поверила в язык эльфов.
И вы оставили на ее попечение инвалида без тени сомнения: все потому, что вы
доверяете женщинам.
Доктор. (очень серьезно). Да, я доверяю женщинам.
Смит. Вы доверяете женщинам в практических вопросах, в делах жизни и
смерти, когда дрожащая рука или лишняя таблетка могут убить.
Доктор. Да.
Смит. Но если женщина отправляется на утреннюю службу в мою церковь, вы
называете ее слабоумной и говорите, что никто, кроме женщин, не может верить
в религию.
Доктор. Я никогда не назову женщину слабоумной; никогда, даже если она
идет в церковь.
Смит. Ведь есть столько умнейших людей, страстно верящих в церковную
обрядность.
Доктор. А как насчет многих, страстно верующих в Аполлона?
Смит. А какой вред от веры в Аполлона? И какой вред от неверия в
Аполлона? Разве вам никогда не приходило в голову, что сомнение может быть
таким же безумием, как и вера? Что задавать вопросы так же болезненно, как и
провозглашать доктрины? Вы говорите о религиозной мании! А разве нет такой
вещи, как антирелигиозная мания? Нет ли подобного сейчас в этом доме?
Доктор. Выходит, вы думаете, что вообще никто не должен задавать
вопросов.
Смит. (Страстно, указывая в соседнюю комнату). Я думаю, вот к чему
приводят бесконечные вопросы! Почему бы вам не оставить вселенную в покое?
Пусть себе означает, что пожелает. Почему бы грому и не быть Юпитером?
Многие люди выставили себя на посмешище, интересуясь, что представлял бы
собой дьявол, если б это был не Юпитер.
Доктор. (Глядя на него). Вы в собственную религию верите?
Смит. (Так же серьезно глядя на собеседника). Наверное, нет: но еще
глупее было бы сомневаться в ней. Ребенок, который сомневается в
Санта-Клаусе, страдает бессонницей. Ребенок, который в него верит, крепко
спит по ночам.
Доктор. Вы прагматик.
Входит Герцог.
Смит. Именно это адвокаты называют повседневной жестокостью. Но я
склонен к практике. Вот семья, о которой вы рассказывали мне разные ужасы.
Есть здесь юноша, который сомневается во всем, и девушка, которая всем
верит. На кого же пало проклятие?
Герцог. Беседуете о прагматиках. Я рад это слышать... Ах, какое
передовое движение! Я теперь поддерживаю Рузвельта (Тишина). Ну вы же
знаете, мы развиваемся! Сначала было Пропавшее Звено (Тишина). Нет! Сначала
была протоплазма, а потом Пропавшее Звено, потом Магна Карта и все прочее.
(Тишина). Вот, взгляните на акт о страховании!
Доктор. Я, пожалуй, не стану.
Герцог. (Шутливо грозит ему пальцем). Ах, предубеждение, предубеждение!
Вы, доктора, вы знаете! Но я сам никогда... (Тишина).
Доктор. (Прерывая тишину необычным вопросом). Никогда что?
Герцог. (доверительно). Никогда сам не пользовался аппаратами Маркони.
Никогда не прикасался к ним (Тишина). Ну, мне нужно побеседовать с