"Гилберт Кийт Честертон. Парадоксы мистера Понда" - читать интересную книгу автора

Гэхеген круто обернулся; его огромная спина заслонила окно. Он был
очень бледен.
- Вы правы. Я хотел, чтобы меня считали распутным, - сказал он. - Вот
до чего я дошел!
Он сделал попытку улыбнуться и продолжал:
- Да. Это мелкое, грязное тщеславие, которое хуже всех пороков,
привлекало меня сильнее, чем любой порок.
Сколько людей продали душу за восхищение дураков! Я едва не продал
душу за то, чтобы дураки клеветали на меня.
Считаться опасным человеком, подозрительной личностью, грозой честных
семейств - вот на что я растрачивал жизнь, вот из-за чего чуть не потерял
любовь. Я бездельничал, проводил время в праздности, лишь бы не утратить
своей дурной славы. И ока едва не довела меня до виселицы.
- Так я и думал, - сказал мистер Понд и чопорно поджал губы.
А Гэхеген взволнованно продолжал:
- Я был лучше, чем казался. Но это значило только, что я
богохульствовал, хотел казаться хуже, чем был. И еще это значило, что я был
хуже тех, кто предавался пороку, ибо я восхищался им. Да, восхищался своей
мнимой порочностью. Я был лицемером нового типа. Мое лицемерие было данью,
которую добродетель платит греху.
- Насколько я понимаю, - сказал Понд (тон его был холоден и
бесстрастен и все же всегда оказывал на собеседника удивительно
успокаивающее действие), - насколько я понимаю, теперь вы совсем
вылечились.
- Да, вылечился, - мрачно ответил Гэхеген. - Для этого понадобились
две смерти и угроза виселицы. Но главное вот в чем: от какой болезни я
вылечился? Вы поставили совершенно правильный диагноз, дорогой доктор, если
разрешите мне вас так называть. Скандальная слава доставляла мне тайное
наслаждение.
- А теперь, - сказал мистер Понд, - другие соображения вернули вас на
тернистую тропу добродетели.
Гэхеген внезапно рассмеялся, нервно и тем не менее радостно. Первые
его слова, вероятно, многим показались бы странным продолжением этого
смеха.
- Знаете, я исповедался сегодня утром, - сказал он, - и к вам я тоже
пришел исповедаться: в том, что не убивал того человека; в том, что не был
любовником его жены. Одним словом, я признаюсь, что я обманщик, что я
никому не опасен. Когда я понял все это, мне стало совсем легко, хорошо,
как в детстве; и тогда я отправился... ну, я думаю, вы сами знаете, куда я
отправился. Есть девушка, с которой я давно должен был бы объясниться, и я
всегда хотел это сделать. Парадокс, не так ли? Только куда глупее ваших
парадоксов, Понд.
Мистер Понд тихонько засмеялся, как смеялся всегда, когда ему
рассказывали то, что он давно понял сам. Он был не так уж стар и не так уж
чопорен, как могло показаться, и сразу представил себе, более или менее
точно, чем кончится порядком надоевший ему роман капитана Гэхегена.

Мы уже говорили о том, как часто разные истории запутываются в клубок
и один сюжет переходит в другой, особенно если это правдивые истории. По
началу этого рассказа можно было предположить, что он должен кончиться тем,