"Гильберт Кийт Честертон. Причуда рыболова [цикл о Брауне]" - читать интересную книгу автора

банальный характер и сопровождался неизбежными извинениями
за странное поведение хозяина. Он, разумеется, снова ушел с
утра рыбачить, и его нельзя беспокоить прежде известного
часа, хотя до того места, где он сидит, рукой подать.
- Видите ли, это его единственная страсть, - пояснил
Харкер извиняющимся тоном, - но в конце концов он ведь у
себя дома, во всех остальных отношениях он очень
гостеприимный хозяин.
- Боюсь, - заметил Фишер, понизив голос, - что это уже
скорее мания, а не страсть. Я знаю, как бывает, когда
человек в таком возрасте начинает увлекаться чем-нибудь
вроде этих паршивых речных рыбешек. Вспомните, как дядя
Тэлбота собирал зубочистки, а бедный старый Баззи - образцы
табачного пепла. В свое время Гук сделал множество
серьезных дел, - он вложил немало сил в лесоторговлю со
Швецией и в Чикагскую мирную конференцию, - но теперь мелкие
рыбешки интересуют его куда больше крупных дел.
- Ну, полно вам, в самом деле, - запротестовал
генеральный прокурор. - Так мистер Марч, чего доброго,
подумает, что попал в дом к сумасшедшему. Поверьте, мистер
Гук занимается рыболовством для развлечения, как и всяким
другим спортом. Просто характер у него такой, что
развлекается он несколько мрачным способом. Но держу пари,
если бы сейчас пришли важные новости относительно леса или
торгового судоходства, он тут же бросил бы свои развлечения
и всех рыб.
- Право, не знаю, - заметил Хорн Фишер, лениво поглядывая
на остров.
- Кстати, что новенького? - спросил Харкер у Гарольда
Марча. - Я вижу у вас вечернюю газету, одну из тех
предприимчивых вечерних газет, которые выходят по утрам.
- Здесь начало речи лорда Меривейла в Бирмингеме, -
ответил Марч, передавая ему газету. - Только небольшой
отрывок, но, мне кажется, речь неплохая.
Харкер взял газету, развернул ее и заглянул в отдел
экстренных сообщений. Как и сказал Марч, там был напечатан
лишь небольшой отрывок, но отрывок этот произвел на сэра
Джона Харкера необычайное впечатление. Его насупленные
брови поднялись и задрожали, глаза прищурились, а жесткая
челюсть на секунду отвисла. Он как бы мгновенно постарел на
много лет. Затем, стараясь придать голосу уверенность и
твердой рукой передавая газету Фишеру, он сказал просто:
- Что ж, можно держать пари. Вот важная новость, которая
дает вам право побеспокоить старика.
Хорн Фишер заглянул в газету, и его бесстрастное,
невыразительное лицо также переменилось. Даже в этом
небольшом отрывке было два или три крупных заголовка, и в
глаза ему бросилось:
"Сенсационное предостережение правительству Швеции" и "Мы
протестуем".