"Гильберт Кийт Честертон. Бездонный холодец [цикл о Брауне]" - читать интересную книгу автора

попадает туда, можно считать его пропащим в буквальном
смысле слова. Но на досуге многие частенько прогуливаются
вокруг этого колодца, болтают, покуривая, и только что один
такой любитель прогулок пришел из клуба к колодцу, где
застал другого, который задумчиво глядел в черную глубину.
Оба эти англичанина были одеты совсем легко и носили
белые тропические шлемы, повязанные сверху тюрбанами, но
этим, собственно говоря, сходство между ними исчерпывалось.
И оба почти одновременно произнесли одно и то же слово; но
произнесли они его отнюдь не одинаковым тоном.
- Слыхали новость? - спросил тот, что пришел из клуба.
- Это изумительно.
- Изумительно, - повторил тот, что стоял у колодца.
Но первый произнес это слово так, как мог бы сказать
юноша о девушке; второй же - как старик о погоде: вполне
искренне, но явно без особенного воодушевления.
Соответственный тон был очень характерен для каждого.
Первый, некто капитан Бойл, был по-мальчишески напорист,
темноволос, черты его лица выдавали природную пылкость,
которая присуща не спокойной сдержанности Востока, а скорее
кипящему страстями и суетному Западу. Второй был постарше и
явно жил здесь уже давно; это был гражданский чиновник Хорн
Фишер; его печально опущенные веки и печально поникшие усы
как бы подчеркивали неуместность пребывания англичанина на
Востоке. Ему было так жарко, что в душе он ощущал лишь
тоскливый холод.
Ни один не счел нужным пояснить, что же, собственно
говоря, изумительно. Не было смысла попусту болтать о том,
что известно всякому. Ведь о блестящей победе над могучими
соединенными силами турок и арабов, разбитых войсками,
которыми командовал лорд Гастингс, ветеран многих не менее
блестящих побед, кричали газеты по всей империи, и уж тем
более все было известно в этом маленьком гарнизоне,
расположенном столь близко от поля битвы.
- Право, никакая другая нация на это не способна! -
горячо вскричал капитан Бойл.
А Хорн Фишер по-прежнему молча глядел в колодец; немного
погодя он произнес:
- Мы и в самом деле владеем искусством не ошибаться. На
этом и просчитались несчастные пруссаки. Они только и могли
совершать ошибки да в них упорствовать. Поистине, чтобы не
ошибаться, надо обладать особым талантом.
- Как вас понимать? - сказал Бойл. - О каких это
ошибках вы говорите?
- Ну, всякий знает, ведь орешек-то был нам не по зубам, -
отозвался Хорн Фишер. У мистера Фишера было обыкновение
предполагать, будто всякий знает такие вещи, которые
случается услышать одному человеку на миллион. - И поистине
большое счастье, что Трейверс подоспел туда в самый решающий
миг. Просто страшно подумать, как часто истинную победу