"Гильберт Кийт Честертон. Рубиновый свет [из сборника "Поэт и безумцы"]" - читать интересную книгу автора

тихи. Мы с Финеасом вышли из машины и подошли к тому месту,
где стены сходятся углом. Уже взошла луна, и свет ее
окружил голову Солта тускло-красным сиянием. Я помню очень
хорошо это грешное сияние, потому что Финеас без устали
воспевал лунный свет и говорил о том, что при луне витражи
лучше, чем при солнце. Он упорно хотел проникнуть внутрь,
посмотреть на витражи, и клялся, что они - единственное, что
дала нам вера. Когда же он понял, что собор заперт (чего и
ждать в такое позднее время?), он страшно разозлился и стал
ругать настоятеля, и священников, и весь причт. Вдруг в уме
его мелькнуло школьное воспоминание. Он схватил камень и
стал колотить им в дверь, как молотом, громко крича: "Где
изменник? Где изменник? Мы пришли убить архиепископа!" Тут
он засмеялся и сказал: "Кто захочет убить доктора Рокуолла
Дэвидсона!.. А Фому Бекета стоило убивать. Он воистину
жил! Он сумел прожить двойную жизнь - не воровато, как
ханжи, а полностью, открыто, до конца. Он облачался в
золото и пурпур, стяжал лавры, сражал великих воинов, а
потом стал святым, раздал все бедным, постился, принял
мученическую смерть. Вот как надо жить! Вот что такое
двойная жизнь! Не удивляюсь, что на его могиле творятся
чудеса". Финеас отшвырнул камень, лицо его стало печальным
и серьезным, словно каменные лица готической резьбы, и он
произнес: "Сегодня и я совершу чудо". А потом добавил:
"После того, как умру".
Я спросил его, что это значит. Он не ответил. Он вдруг
заговорил приветливо, мирно, даже ласково - благодарил меня
за дружбу, прощался и сказал почему-то, что его время
пришло. Я спросил его, куда он собрался. Он показал
пальцем вверх, и я не понял, имеет он в виду небо или башню.
На башню взобраться можно только изнутри. Я не мог
представить, как же он проникнет в собор, спросил об этом, и
он ответил: "Ничего, я поднимусь... вознесусь... но на
моей могиле чудес не будет, тела моего не найдут".
Я и двинуться не успел, как он подпрыгнул и повис на
арке; потом сел на нее; потом встал и - скрылся во мраке.
Снова услышал я откуда-то сверху: "Вознесусь!..", и все
затихло. Не знаю, вознесся ли он. Знаю одно: он не
спустился.
- Вы хотите сказать, - серьезно вымолвил Гантер, - что с
тех пор его не видели?
- Я хочу сказать, - так же серьезно ответил Флоренс, -
что, наверное, никто на свете не видел его с тех пор.
- Вы спрашивали местных жителей? - спросил юрист.
Мужчина по имени Флоренс растерянно засмеялся.
- Спрашивал, - сказал он, - стучал в дома, был и в
полиции. Никто мне не верил. Все говорили, что я напился.
В сущности, так оно и было, но им казалось, что у меня
просто двоится в глазах и я гоняюсь за призраком. Теперь
они знают, что я был прав, в газетах прочитали. А тогда,