"Гилберт Кийт Честертон. Грехи графа Сарадина" - читать интересную книгу автора

И он засеменил по ступенькам вслед за настоятелем. Уилфрид Боэн
нетерпеливо поджидал его, бледный до синевы, словно эта маленькая задержка
его доконала; он сразу повел гостя в свою любимую галерею, под самый свод,
в сияющую сень витража с ангелом. Маленький патер осматривал все подряд и
всем неумолчно, хоть и негромко, восхищался. Он обнаружил боковой выход на
винтовую лестницу, по которой Уилфрид спешил вниз к телу брата; отец
Браун, однако, с обезьяньей прытью кинулся не вниз, а наверх, и вскоре его
голос донесся с верхней наружной площадки.
- Идите сюда, мистер Боэн,- позвал он.- Вам хорошо подышать воздухом!
Боэн поднялся и вышел на каменную галерейку, балкончик, лепившийся у стены
храма. Вокруг одинокого холма расстилалась бескрайняя равнина, усеянная
деревнями и фермами; лиловый лес густел на горизонте. Далеко-далеко внизу
рисовался четкий квадратик двора кузни, где все еще что-то записывал
инспектор и, как прибитая муха, валялся неубранный труп.
- Вроде карты мира, правда? - сказал отец Браун.
- Да,- очень серьезно согласился Боэн и кивнул. Под ними и вокруг них
готические стены рушились в пустоту, словно призывали к самоубийству. В
средневековых зданиях есть такая исполинская ярость - на них отовсюду
смотришь, как на круп бешено мчащейся лошади. Собор составляли древние,
суровые камни, поросшие лишайниками и облепленные птичьими гнездами. И все
же снизу казалось, что стены фонтаном взмывают к небесам, а оттуда,
сверху,- что они водопадом низвергаются в звенящую бездну. Два человека на
башне были пленниками неимоверной готической жути: все смещено и сплющено,
перспектива сдвинута, большое уменьшено, маленькое увеличено - окаменелый
мир наизнанку, повисший в воздухе. Громадные каменные завитки - и мелкий
рисунок крохотных ферм и лугов. Изваяния птиц и зверей, словно драконы,
парящие или ползущие над полями и селами. Все было страшно и невероятно,
будто они стояли между гигантских крыл парящего над землей чудища. Старая
соборная церковь надвинулась на солнечную долину, как грозовая туча.
- По-моему, на такой высоте и молиться-то опасно,- сказал отец Браун.-
Глядеть надо снизу вверх, а не сверху вниз.
- Вы думаете, здесь так уж опасно? - спросил Уилфрид.
- Я думаю, отсюда опасно падать - упасть ведь может не тело, а душа,-
ответил маленький патер.
- Я что-то вас не очень понимаю,- пробормотал Уилфрид.
- Взять хоть того же кузнеца,- невозмутимо сказал отец Браун.- Хороший
человек, жаль, не христианин. Вера у него шотландская - так веровали те,
кто молился на холмах и скалах и смотрел вниз, на землю, чаще, чем на
небеса. А величие - дитя смирения. Большое видно с равнины, а с высоты все
кажется пустяками.
- Но ведь он, он не убийца,- выговорил Боэн.
- Нет,- странным голосом сказал отец Браун.- мы знаем, что убийца не он.
Он помолчал и продолжил, светло-серые глаза его были устремлены вдаль.
- Я знал человека,- сказал он,- который сперва молился со всеми у алтаря,
а потом стал подниматься все выше и молиться в одиночку - в уголках,
галереях, на колокольне или у шпиля. Мир вращался, как колесо, а он стоял
над миром: у него закружилась голова, и он возомнил себя Богом. Хороший он
был человек, но впал в большой грех.
Уилфрид глядел в сторону, но его худые руки, вцепившиеся в парапет, стали
иссиня-белыми.