"Г.К.Честертон "Шар и крест" ("The Ball and the Cross")" - читать интересную книгу автора

- Да! - яростно заорал Макиэн.- Оба мы знаем много длинных слов. Для меня
человек - образ Божий, для вас - гражданин, имеющий всякие права. Так вот
он. Божий образ; вот он, свободный гражданин. Первый встречный и есть
человек. Спросим же его.
И он гигантскими шагами двинулся в гущу сумерек, а Тернбулл, добродушно
бранясь, пошел за ним.
Поймать образец человека было не так легко, ибо, как мы уже говорили, его
заносило туда и сюда. Отметим кстати, что он пел о короле Уильяме
(неизвестно, каком именно), который жил в самом Лондоне, хотя в остальном
текст был полон чисто местных географических названий. Когда оба шотландца
пересекли его извилистый путь, они увидели, что он скорее стар, чем молод,
что волосы у него пегие, нос красный, глаза - синие, а лицо, как у многих
крестьян, словно бы составлено из каких-то очень заметных, но не связанных
между собой предметов. Скажем, нос его торчал, как локоть, а глаза
сверкали, как лампы.
Приветствовав их с пьяной учтивостью, он остановился, а Макиэн, сгоравший
от нетерпения, сразу начал беседу; он старался употреблять только понятные
и конкретные слова, но слушатель его, по-видимому, больше тяготел к словам
книжным, ибо схватился за первое же из них.
- Атеисты! - повторил он, и голос его был преисполнен презрения,- Атеисты!
Знаем мы их! Да. Вы мне про них не говорите! Еще чего, атеисты!..
Причины его презрения были не совсем ясны; однако Макиэн торжествующе
воскликнул:
- Ну вот! Вы тоже считаете, что человек должен верить в Бога, ходить в
церковь...
При этом слове образец указал на колокольню.
- Вот она! - не без труда выговорил он.- При старом помещике ее было
снесли, а потом опять...
- Я имею в виду религию,- сказал Макиэн,- священников...
- Вы мне про них не говорите! - оживился крестьянин.- Знаем мы их! Да.
Чего им тут надо, э? Чего, а?
- Им нужны вы,- сказал Макиэн.
- Именно,- сказал Тернбулл,- и вы, и я. Но мы им не достанемся! Макиэн,
признайте свое поражение. Разрешите мне попытаться:. Вам, мой друг, нужны
права. Не церкви, не священники; а право голоса, свобода слова, то есть
право говорить то, что вы хотите, и...
- А я что ж, не говорю, что хочу? - возразил с непонятной злобой пьяный
крестьянин.- Нет уж! Я что хочу, то и скажу! Я - человек, ясно? Не нужны
мне ваши, эти, голоса и священники. Человек, он человек есть. А кто ж он
еще? Человек! Как увижу, так и скажу: вот он, человек-то!
- Да,- поддержал его Тернбулл,- свободный гражданин.
- Сказано, человек! - повторил крестьянин, грозно стуча палкой по земле.-
Не гра... ик... ну, это... а че-ло-век!
- Правильно,- сказал Макиэн,- вы знаете то, чего не знает теперь никто в
мире. Доброй вам ночи!
Крестьянин снова запел и растворился во мраке.
- Странный тип,- заметил Тернбулл.- Ничего не понял. Заладил свое:
человек, человек.
- А кто сказал больше? - спросил Макиэн.- Кто знает больше этого?
- Уж не становитесь ли вы агностиком? - спросил Тернбулл.