"Г.К.Честертон. Собака-оракул" - читать интересную книгу автора

совпадают с показаниями соседа Дрюсов, д-ра Валантена, беседовавшего на
террасе с мисс Дрюс, и с показаниями стряпчего покойного, м-ра Обри Трейла,
который, по-видимому, последний видел полковника живым - за исключением,
разумеется, убийцы.
Все эти показания воссоздают нижеследующую картину: приблизительно в
половине четвертого пополудни мисс Дрюс, пройдя по аллее, приблизилась к
беседке и спросила своего отца, когда он будет пить чай. На это м-р Дрюс
ответил, что он вовсе не хочет чая и что он ждет своего адвоката, м-ра
Трейла, за которым он уже послал. Мисс Дрюс отошла и, встретив м-ра Трейла в
аллее, проводила его к беседке, куда он и вошел. Получасом позже м-р Трейл
вышел из беседки; одновременно с ним на пороге появился и полковник,
находившийся, по всей видимости, в добром здравии; он был даже в несколько
повышенном настроении, ибо в тот день его посетили еще гости - два
племянника. Однако ввиду того, что последние были на прогулке в течение
всего этого времени, они не могли дать никаких более или менее существенных
показаний.
По слухам, полковник был в довольно натянутых отношениях с д-ром
Валантеном, но последний в тот день имел лишь непродолжительное свидание с
дочерью покойного, к которой он, как говорят, весьма неравнодушен.
Стряпчий Трейл, по его словам, оставил полковника в беседке одного, что
подтверждается также показаниями Флойда, удостоверяющего, что никто не
входил в беседку после Трейла. Десять минут спустя мисс Дрюс вновь пошла по
направлению к беседке и, не дойдя до конца аллеи, увидела своего отца в
белом полотняном костюме лежащим па полу беседки. Она издала вопль, который
привлек всех прочих на место происшествия. Войдя в беседку, они нашли
полковника лежащим без признаков жизни подле опрокинутого соломенного
кресла. Д-р Валантен, находившийся еще в поместье, установил, что
смертельная рана была нанесена стилетом. Стилет прошел под лопаткой и
пронзил сердце. Вызванная полиция тщательнейшим образом обыскала всю усадьбу
и ее окрестности; стилета, однако, не нашли".
- Так, стало быть, па полковнике Дрюсе был белый костюм? - спросил
патер Браун, откладывая газетную вырезку.
- Да, он привык носить белый костюм в тропиках, - несколько удивленно
ответил Фьенн. - По его собственным словам, он пережил там множество разных
приключений. И, как мне кажется, Валантена он не любил за его иностранное
происхождение. Так или иначе, вся эта история - загадка. Газетный отчет
достаточно точен. Лично я не присутствовал при самой трагедии. Я как раз
гулял с племянниками Дрюса и собакой - той самой, о которой я хотел с вами
поговорить. Но зато я видел сцену театра перед самым поднятием занавеса:
прямую, как стрела, аллею, обсаженную голубыми цветами и упирающуюся в
беседку, стряпчего, идущего по ней в черном сюртуке и цилиндре, рыжую голову
секретаря, орудующего своими ножницами где-то наверху, над живой изгородью.
Его голова была видна издалека, и если свидетели говорят, что они видели ее
все время, то, значит, так оно и было. Этот рыжий секретарь Флойд - занятный
тип. Этакий расторопный, подвижной парень, ежеминутно готовый взяться за
чужую работу - вот хотя бы, как тогда, за работу садовника. Я думаю, он
американец. Во всяком случае, у него американские взгляды на жизнь.
- Ну, а стряпчий? - спросил патер Браун.
Несколько секунд царило молчание. Потом Фьенн заговорил тихо, как бы
про себя: