"Г.К.Честертон. Волков Лаз" - читать интересную книгу автора

поводу шума накануне вечером? Но тот был звук совсем иного свойства. Он
мог объясняться тысячей разных вещей - от колки дров до битья бутылок.
Звук же, раскатившийся эхом в рассветной мгле, мог иметь
одно-единственное объяснение. То был страшный вопль, ужасный голос
человека; и хуже того - он узнал этот голос.
Он понял вдобавок, что то был крик о помощи. Ему показалось даже,
что он разобрал самое слово; но коротенькое словцо тотчас пресеклось,
оборвалось, заглохло, будто удушенное, канувшее куда-то. В ушах у Хорна
Фишера застрял только дразнящий отзвук; но у него не оставалось никаких
сомнений в том, кому принадлежал голос. У него не оставалось сомнений,
что зычный, мощный голос Фрэнсиса Брэя, барона Балмера, прозвучал с
первым лучом рассвета в последний раз.
Как долго простоял он у окна, он сказать бы не мог. Очнулся он, лишь
когда увидел первое живое существо на мерзлом ландшафте. По тропке над
озером и прямо у него под окном медленно, тихо, с совершенным
самообладанием ступала фигура, важная фигура, облаченная в торжественный
багрец; то был итальянский князь, все еще в оснастке кардинала.
Большинство гостей так несколько дней и жили в маскараде, да и сам Хорн
Фишер находил свое вретище удобнейшим халатом; однако странно было видеть
раннюю пташку в столь законченном попугайно-красном параде.
Похоже, ранняя пташка и вовсе не ложилась спать.
- Что случилось? - резко окликнул его Хорн Фишер, высовываясь из
окна; и князь поднял к нему большое и желтое, как медная маска, лицо.
- Лучше обсудим это внизу, - сказал князь Бородино.
Фишер кинулся вниз по лестнице и в дверях столкнулся с обширной
красной фигурой.
- Слышали вы крик? - спросил Фишер.
- Я услышал шум и вышел, - ответил дипломат, и так как он стоял
против света, нельзя было разобрать выражения его лица.
- Но это был голос Балмера, - наседал Фишер. - Могу поклясться, это
был его голос.
- Вы с ним хорошо знакомы? - спросил князь Бородино.
Вопрос, казалось бы, неуместный, был не лишен логики; и Фишер наобум
ответил, что знакомство их было шапочное.
- С ним, кажется, никто близко не был знаком, - ровным голосом
продолжал итальянец. - Никто, кроме этого его Брэйна. Брэйн гораздо
старше Балмера, но, полагаю, у них было много общих тайн.
Фишер вдруг дернулся, словно очнувшись от забытья, и сказал другим,
окрепшим голосом:
- Послушайте, может быть, нам все же выйти посмотреть, не случилось
ли чего?
- Лед, кажется, тронулся, - ответил итальянец почти небрежно.
Выйдя из дому, они увидели темное пятно на сером поле, и вправду
свидетельствовавшее о том, что лед подтаивает, как предсказывал накануне
хозяин дома, и вчерашнее воспоминание вновь их вернуло к нынешней тайне.
- Он знал, что будет оттепель, - заметил князь. - И потому ни свет
ни заря вышел на коньках. Может, он кричал, попав в полынью, как вы
думаете?
Фишер глядел на него во все глаза.
- Вот уж Балмер не из тех, кто будет голосить из-за того, что