"Борис Дмитриевич Четвериков. Эстафета жизни (Котовский, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

- Если вы позволите напомнить, - с напускной скромностью вкрадчиво
промолвил Сальников, - один далеко не глупый англичанин выразился примерно
так: Троцкий так же не способен равняться с Лениным, как блоха со слоном.
- Я знаю, о каком англичанине вы говорите: Локкарт. Остроумно. Но
блохи кусаются.
И Гарри понял, что от Сальникова нельзя ожидать другой оценки
Троцкого, так как Сальников сам мечтает стать диктатором России. Он замолк
и стал внимательно разглядывать Сальникова, решая вопрос, годится ли в
диктаторы этот поджарый джентльмен - хладнокровный убийца, талантливый
мистификатор и прирожденный дипломат. Конечно, если его поставить у
власти, он, как и Троцкий, откроет границы для предприимчивых людей и
быстро превратит Россию в нормальную капиталистическую страну с
каким-нибудь страшно революционным названием. В этом Гарри Петерсон не
сомневался. Но удержится ли он? На какие слои общества он опирается?
Какими приманками снова загонит в стойло вырвавшегося на свободу и
нюхнувшего вольного ветра дикого вепря, этот разбушевавшийся не в меру
народ?
Сальников в свою очередь изучал Петерсона. Они не в первый раз
встречались. Сальников знал, что за спиной Петерсона крупные капиталисты.
Но еще Сальникову было известно, что, кроме поддержки любого мероприятия,
направленного против советского режима, у Петерсона ничего не было за
душой. Сальников старался определить, насколько влиятельны деловые круги,
которые представляет этот американец. Денег у него много. Но ведь у
голландца Детердинга их еще больше!.. Что касается аппетитов, то у всех
они хорошие. Пасть, пожалуй, шире всего открыта у немцев... Эти с
удовольствием заглотали бы весь божий мир и запили его кружкой пива.
Так оба долго молчали и обнюхивались, как собаки, встретившиеся на
дороге. Сальников при этом осторожно отмечал, что не всякий гриб в кузов
кладут, а Петерсон пришел к неопределенному выводу, что qui vivra, verra -
поживем - увидим.
Гарри Петерсон первым прервал молчание:
- Господин Сальников! Вы не обидитесь, если я признаюсь в своих
сомнениях относительно очень популярной в России партии, - я имею в виду
эсеров...
Сальников вежливо слушал. Но Гарри заметил какое-то движение,
какой-то жест, выражающий протест.
- Знаю о ваших контактах с эсерами, но вы - особая статья: если вам
понадобится, вы образуете еще десять таких партий и придумаете для них
недурненькие платформы. В сущности, партия - это когда один говорит, а все
остальные поддакивают. Не сочтите за комплимент - я не умею говорить
комплименты, - вы из той породы, которая делает игру. Так устроен мир.
Сальников опять шевельнулся, как бы протестуя против слишком
откровенной похвалы. Гарри ответил на это афоризмом:
- Скромность - результат опытности, сэр! Так говорят на моей родине.
Но продолжим об эсерах. Я по должности изучал русские политические течения
и нахожу большое сходство между русскими эсерами и русскими анархистами.
Только анархисты призывали убивать всех подряд, а эсеры - на выбор.
- Не совсем так, - лениво процедил Сальников. - Или даже совсем не
так.
- Эсеры, - продолжал Гарри, явно вызывая на спор и на откровенность,