"Борис Дмитриевич Четвериков. Эстафета жизни (Котовский, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

Котовский смотрит вдаль. Вот прошел мимо товарный поезд. Снова
тишина. Выползла во двор разбитая параличом, почти не способная двигаться
старая генеральша, дряхлая, седая, с ожесточенными, скорбными глазами. Это
бывшая хозяйка дома, муж ее, уездный воинский начальник, погиб во время
этих грозовых лет, пронесшихся над Россией. Когда дом был отведен
городскими властями для командира корпуса Котовского, старуху хотели
выселить. Григорий Иванович воспротивился:
- Пускай себе доживает век на своем пепелище. Мне она не помешает, и
я ей тоже не досажу.
Так и оставили ее на прежнем месте. Сама генеральша, видимо, не
знала, что ее собирались выселить. Она вообще не воспринимала всего
происходящего в мире. К тому же она была совершенно глуха. Заговоришь с
ней - отвечает невпопад или же вообще ничего не отвечает и смотрит куда-то
мимо. Поистине, она была воплощением сгинувшего старого строя - в своей
бессильной ненависти, в своей безнадежной глухоте, в своем оцепенении.
Какая-то сердобольная женщина приносила ей еду, выводила почти волоком на
крыльцо, затем уводила обратно. Генеральша сидела на крыльце неподвижно,
уставив потухший взор в одну точку. О чем она думала? Что вспоминала?
Главное украшение в просторном и светлом кабинете Котовского -
большая, во всю стену, карта России. Она совершенно необходима Котовскому,
он хочет постоянно чувствовать близко, около, рядом всю страну, горячо
любимую, славную социалистическую державу, ленинское детище, выпестованное
им на радость и на образец всем трудящимся мира. Нужно большое сердце,
необъятно широкая, как русские степи, душа, чтобы со всей беззаветностью,
не щадя жизни, ринуться в бой, отстаивая ленинскую правду. Недруги кричат:
"Отсталая страна!" Разве отсталая, если в каждом ее обитателе - в
рязанском, самарском мужике, в полтавском хлеборобе, в винницком
незаможнике - в решающий час обнаружилось величавое благородство,
неслыханная отвага, готовность по зову Ленина встать рядом с питерскими
пролетариями, иваново-вознесенскими ткачами, бакинскими нефтяниками,
донецкими шахтерами, рядом с невиданной еще породой людей - коммунистами -
и не оробеть перед увешанными американским оружием, накормленными
английскими галетами белогвардейцами, перед озверелым царским офицерьем,
перед хладнокровными наемными убийцами, надерганными интервентами из
четырнадцати государств? Нет, не отсталая! Высокоодухотворенная, достойная
подражания, прославленная в веках страна, гордость человечества -
бессмертное поколение, отстоявшее революцию.
Такие мысли рождаются в голове Григория Ивановича Котовского при
взгляде на огромную, во всю стену, карту огромной, в одну шестую часть
света, страны. Другому бы ничего тут не увиделось, кроме желтых, зеленых,
голубых пятен, линий и кружочков, крупных и мелких названий городов и сел.
Нет, Григорий Иванович видит иное! Он видит, как движутся по всему
необъятному пространству лесов и полей, горных ущелий и цветущих равнин
отряды и роты, полки и дивизии, как захлебываются и надрываются пулеметные
очереди, ухают орудия, как с винтовками наперевес идет в атаку пехота, как
звенят и врубаются во вражеские полчища безотказные клинки.
История огласила смертный приговор преступному капиталистическому
миру. Глянув в черную зияющую яму, готовую его поглотить, обреченный
цепляется за края могилы, в приступе ярости он хотел бы увлечь за собой
все живое, все, чему предстоит жить и красоваться. Он понимает, что новый,