"Борис Дмитриевич Четвериков. Эстафета жизни (Котовский, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

барин-помещик, чтобы прокатить мимо на вороных и глазом не моргнуть: нехай
околевает.
- Добрый ты, командир, ох добрый! - сокрушенно вздохнул Алешка,
подхлестывая лошадь и подбирая вожжи. - И чего ты такой добрый, не
пойму...
- Я не добрый. Я - коммунист. Добрые да жалостливые бывали московские
купчихи, что нищих на паперти наделяли. На рубль обманут - на копейку
подадут.


4

Вскоре опять приехал Белоусов.
- Дорогой гость! - встретил его Григорий Иванович.
- А, Ванечка! Вот радость! - подхватила Ольга Петровна.
Такая приветливость хозяев сразу располагает и снимает всякую
натянутость. Кто бы ни пришел к Котовским, его встречают с открытой душой.
Но Котовский сразу заметил, что у Белоусова какая-то забота: он
хмурился, хотя и старался казаться веселым, болтая о всяких пустяках - о
дорожных встречах, о погоде, и, видимо, только выжидал случая, чтобы
поговорить с Котовским с глазу на глаз.
У Котовских, как всегда, было много народу. Тут был кое-кто из
корпусного командования, были и приезжие, явившиеся по самым разнообразным
делам. Был и начальник штаба корпуса Владимир Матвеевич Гуков, бывший
полковник, окончивший в свое время Академию генерального штаба,
замечательный старик и завсегдатай в доме Котовских.
Белоусов с видимым интересом слушал общий разговор за столом, а когда
к нему обратились, охотно рассказал последние московские новости: жизнь
налаживается, театры полны, магазины набиты товарами. Рассказал, как был у
свердловцев на диспуте между пролетарскими писателями и футуристами.
Слушал-слушал и ничего не понял. Но ругаются здорово.
Всех насмешило такое откровенное признание. Шумно, наперебой стали
говорить о футуристах, о Маяковском, о литературе.
- Как хотите, а мне Маяковский нравится! Бьет в лоб!
- Не вижу ничего хорошего! "Улица провалилась, как нос сифилитика".
Ну к чему это? Поза! Озорство!
- Товарищ Белоусов! А какие там есть у вас в Москве еще эти...
центрофугисты, что ли? И еще - вот память проклятая! - шершенисты
какие-то?
- Молодо-зелено! - примирительно произнес Гуков. - Перемелется - мука
будет.
Белоусов остался ночевать. Поздно вечером они заперлись в кабинете
Григория Ивановича. Белоусов почтительно посмотрел на огромную, во всю
стену карту, на скромную обстановку, на множество книг.
- Устали вы, наверное, Григорий Иванович, и все же надо об одном
дельце потолковать, а утренним поездом я дальше.
Котовский спокойно, внимательно разглядывал Белоусова. Хорош!
Подтянутый, движения точные, лицо приятное. Вот только исхудал и синяки
под глазами, видимо, мало спит...
- Это что у вас - паренек этот бойкий - новый питомец? - начал