"Борис Дмитриевич Четвериков. Эстафета жизни (Котовский, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

не знали передряг, опасностей, трудностей, с какими сталкивались их отцы!
Командиры, знававшие посвист пуль и грохот орудийной пальбы, сами
становились детьми. Начальник штаба Новицкий великолепно изображал слона.
Сиротинский с неподражаемым искусством мяукал. И кто бы сказал в этот
момент, что солидный усатый папа - это и есть командующий всеми
Вооруженными Силами Украины и Крыма! Тимур, восседая на его плечах, был
глубоко уверен, что это не папа, а самолет, на котором Тимур мчится в
заоблачные выси...
- Осторожнее! - кричала Софья Алексеевна. - Вы всю посуду у меня
перебьете!
Не забывали завернуть к "Арсению" и старые товарищи по
Иваново-Вознесенскому подполью. Тут начинались восклицания, споры, все
говорили враз, смеялись до слез, что-то доказывали...
- А помните, как миллионщик Гарелин на тройке гонял на масленицу? С
гармошкой!
- Миллионы аршин тканей изготовляли рабочие - и ни одного аршина для
себя!
- Михаил Васильевич! Губком, кажись, помещался в двухэтажном
кирпичном здании на Михайловской улице?
- Там. А штаб военного округа в бывших палатах фабриканта Зубкова...
- Помните нашу подпольную типографию?
- А наши собрания за рекой Талкой? Мы их называли университетом!
- А помнишь, Миша, как ты любил квашеную капусту? Бывало, как
заглянешь к нам, бабка Пелагея сразу лезет на погреб, чтобы попотчевать
тебя!
- Ну, наш истпарт заработал! - заглядывала Софья Алексеевна. - Чай
подан, учтите. Наикрепчайший.
Часто присоединялся к этой компании Котовский. И тогда непременно
заставляли его рассказать о том, как он организовал отряд мстителей, как
совершил побег с каторги, как выбрался из железной башни Кишиневской
тюрьмы, как ворвался в Одессу, занятую белогвардейцами, как истребил
тютюнниковскую банду.
- Ух и ненавидят же тебя во вражеском стане! - с удовольствием
отмечал Фрунзе.
- Если враг люто ненавидит, значит, ты правильно действуешь. Верный
признак!
- В царское время его выдавали за разбойника с большой дороги, в
гражданскую войну старались замалчивать его заслуги, изображали каким-то
батькой-партизаном, анархистом типа Махно... Не любят честолюбцы чужой
славы!
Котовский, увлекшись, рассказывал одну историю за другой. Фрунзе
ласково смотрел на своего любимца. В заключение Котовский обязательно
приводил любимое изречение: "Остерегайся друзей твоего врага, обрушь всю
ненависть на врагов твоего друга!"
Доходила очередь до Фрунзе. Но как только он принимался рассказывать
о камере смертников, о каторжной тюрьме, тотчас появлялась Софья
Алексеевна:
- Пелевельнем? - с лукавой улыбкой спрашивала она мужа.
И если кто-нибудь из присутствующих не знал еще происхождения этого
"пелевельнем", ему спешили сообщить.