"Рональд Четвинд-Хейес. Лабиринт ("Вампиры: Антология") " - читать интересную книгу автора

портрета, висевшего над покрытым слоем грязи мраморным камином. Портрет,
подобно действию магнита на булавку, притягивал к себе взгляд молодого
человека. На абсолютно черном фоне картины высвечивалось мертвенно-бледное
лицо. Огромные темные глаза его светились ненавистью ко всему живому, тонкие
губы были плотно сжаты. Портрет был написан настолько живо, что Брайану на
миг почудилось, будто эти губы вот-вот разомкнутся.
- Мой последний муж, - сказала миссис Браун, - был любителем крови.
Сказанное не требовало комментариев, и потому Брайан от них
воздержался.
- Это было, пожалуй, самое значительное событие за минувшие пятьсот
лет, - продолжала миссис Браун. - Я хорошо помню случившееся. Все произошло
поздним вечером. Священники, похожие на черных воронов, распевали псалмы.
Крестьяне невнятно блеяли и жались друг к другу, словно стадо баранов.
Торфяные болота были укрыты пеленой тумана, сгущавшейся над треклятым
крестом и тщетно старавшейся защитить нас от исходившей от него угрозы.
Она замолчала, и Брайан вдруг заметил, что теперь миссис Браун выглядит
намного моложе. Ее лицо стало более округлым, плечи распрямились.
- Меня не сочли важной персоной, - продолжила миссис Браун, - поэтому
просто привязали к дереву и высекли на радость этим скотам в человеческом
обличье, для которых не было ничего приятнее, чем глазеть на страдания
избиваемой плетью женщины. Но его участь была куда страшнее... Они вырыли
яму и, связав его по рукам и ногам, бросили в нее. Затем вбили кол в его
сердце. Глупцы.
Миссис Браун смерила слушавшего ее Брайана проницательным взглядом.
- Они сочли его мертвым. Мертвым! Но его мозг продолжал жить.
Кровопролитие было символичным. Он сохранил субстанцию, которая являлась и
продолжает являться важнейшей из всех, что нам необходимы. В нем осталась
сила, которая позволяет душе достигать высот, молот, что способен выковать
красоту из самого черного порока.
Она подошла к портрету и руками, ставшими вдруг изящными и утонченными,
коснулась бледного, отмеченного печатью зла лица на картине.
- Когда они похоронили его тело, то посадили в землю зерно, из которого
вырос этот дом - проекция человека, сохранившая душу.
- Я вам не верю, - тряс головой Брайан, - и ни за что не поверю. Я
просто не могу вам верить.
- Нет?! - Она захохотала, а вместе с нею завыл Карло. - Тогда дотронься
до стен и почувствуй, какие они теплые и влажные - плоть от его плоти!
Флюиды его тела сочатся из их пор, когда он пробуждается. Смотри! - Она
указала на огромную двустворчатую дверь в стене. - Посмотри, ведь это рот! Я
даю ему через это отверстие пищу - сочную, живую. Всем нам от этого польза.
Мне, Карло - потомку здешних обитателей. Иногда я позволяю бедняжке
побродить в окрестностях в полнолуние и, конечно же, Ему - Дому. Ему
необходима самая хорошая пища, какую только можно раздобыть. После мяса он
засыпает и больше не стонет. Мне не нравится, когда он страдает.
- Где Розмари? - в очередной раз спросил Брайан, уже начиная
догадываться, что услышит в ответ.
- Уже прошел час с того момента, когда она вошла в те двери. - Миссис
Браун мягко засмеялась, а Карло заскулил. - Если ты хочешь отыскать ее,
выбор у тебя невелик: тебе придется отправиться по ее следам по
кишкам-коридорам, в самое Его чрево. Скитайся и зови, продирайся по ним до