"Ольга Чигиринская. Сердце меча " - читать интересную книгу автора

шедайин, стоял по другую сторону Марии, подняв левую руку в традиционном
приветствии, а правой держа развернутый свиток, где на шедда было написано
начало Евангелия от Иоанна, переведенного Ааррином. Даже те, кто не владел
шедда, как правило, знали, как это звучит: "Имма шаад эйорийя, ит
Ша"аримениммайн шаад, ит имма ш"е Ша"арим".
Справа и слева от них были устроены полочки для икон поменьше - любимых
святых и покровителей команды. Среди них было и нетрадиционное для иконописи
изображение. Проще говоря, обычный голографический портрет. Крупный мужчина
в официальном кимоно и с традиционной прической сумоиста хмурил черные брови
и чуть прищуривал голубые глаза - скорее смущенно, чем сердито. На черной
ткани кимоно особенно ярко сияла олимпийская медаль. Таким Райан Маэда был
16 лет назад. Таким и вошел в историю.
Но вот о его беатификации Констанс до сих пор не слышала.
Когда она задала вопрос капитану, тот хмыкнул, усмехнулся, прокашлялся
и сказал:
- Видите ли, миледи... тут у нас кое-кто - догадались? - не стал
дожидаться решений Рима. Назначил Маэду святым в частном порядке. Сам себе и
адвокат дьявола, и папа.
- А вы? - удивилась Констанс.
- А я не нашелся, что возразить. Вот скажите, возможно ли, чтобы Бог
отправил в ад христианина, который пострадал и умер за свой народ?
- Я не рискну дать однозначный ответ на этот вопрос, - покачала головой
Констанс.
- Вот и я не рискнул. По совести так не получается. Да я и сам верю,
что Райан Маэда -праведник. Так зачем я буду запрещать пацану считать его
своим покровителем?
- Нет смысла, - согласилась Констанс тогда. И теперь, улыбнувшись,
добавила к короткой литании святым покровителям корабля и экипажа:
- Райан Маэда, воин и исповедник, молись за нас.
Часовня, казалось, еще хранила тени капитана, субнавигатора, пилота и
его ученика. Констанс погасила свечи и вышла, плотно прикрыв дверь. Ее ждала
койка. Во время прыжкового маневра все, кто не участвует в нем, должны
находиться в койках и пристегнуться. Голос капитана, объявивший по
терминалам внутрикорабельной связи пятиминутную готовность, напомнил ей об
этом. Перед тем, как зайти к себе, она навестила Гуса в его холостяцкой
каюте, нашла его в должной позиции и пожелала удачи.
Бет уже уложила в койку Джека, но еще не легла сама.
- Почему ты еще не пристегнулась? - нахмурилась Констанс.
- Тебя ждала.
- Укладывайся немедленно.
Капитан объявил трехминутную готовность. Потом - минутную. Констанс
ощутила, как все волоски на ее теле встают дыбом. Так всегда бывало перед
прыжком. Физиологическая реакция. Она привыкла.
Что-то изменилось во внутренних ритмах корабля. Потом накатило странное
состояние: похожее на обморок, и одновременно светлое. Восприятие
обострилось, сознание исчезло. Это слишком походило на сумасшествие, поэтому
Констанс, при всей любви к орбитальным полетам, не любила прыжки.
Сила тяжести переменилась несколько раз, восприятие и сознание заняли
свои прежние места. Прыжок закончился, но колебания гравитации говорили, что
прыжковый маневр идет вовсю, и что он не прост.