"Ольга Чигиринская. Сердце меча " - читать интересную книгу автора

- Ма, - Джек захныкал. - Мне плохо. Иди сюда.
Какая жалость, подумала Костанс, что койки не позволяют лежать вдвоем с
ребенком. А ведь Джек ни разу не прыгал. Он родился на Мауи. А вот Бет
переносила прыжки с легкостью - пилотский дар имеет этот побочный эффект.
- Джеки, милый, потерпи. Скоро закончится маневр, и я тебя возьму.
- Ма-ама!
Корабль тряхнуло. Потом сила тяжести начала нарастать - Констанс на
секунду перехватило горло - и вдруг вернулась к норме.
Капитан объявил, что маневр окончен и корабль лег в дрейф. Констанс с
облегчением отстегнулась и встала, отстегнула Джека, приласкала его.
Хныканье прекратилось.
- Ну а теперь мы будем просто спать, да? - спросила она.
Но едва она принялась раздеваться, как в коридоре раздались уверенные
шаги и в дверь каюты постучались.
- Мэм, - сказал Болтон с той стороны. - Капитан просит вас зайти в
рубку.
Они поднялись на верхнюю палубу. Прикосновением ладони к сенсорной
панели субнавигатор открыл дверь в рубку. - Сюда, мэм.
Он выдвинул ей кресло. Капитан Хару сидел за штурвальным пультом, руки
его были заняты рулевой консолью и он ограничился коротким кивком. Горел
фиолетовым светом полусферический экран, на нем двигались неспешно небесные
тела различной формы. Дик и Майлз лежали голова к голове на пилотских
креслах - оба бледные и мокрые, оба время от времени откусывали от плитки
шоколада и отпивали через соломинку из пакета с энерджистом. Их работа на
сегодня была закончена, но по правилам пилоты должны находиться в рубке еще
час после прыжка - на случай, если маневр выхода из дискретной зоны будет
таким неудачным, что кораблю останется только спасаться новым прыжком. Леди
Констанс читала где-то, что за десять минут объективного времени пилот может
потерять килограмм веса, а два часа объективного времени вполне могут
привести пилота к смерти от обезвоживания и нервного истощения.
Капитан и Джез Болтон поменялись местами.
- Мы меняем курс, - сказал капитан Хару. - Извините, миледи, но мы
получили "Мэй Дэй". Сантор, источник сигнала.
Одно из отдаленных небесных тел, выглядевшее песчинкой в торжественном
и медленном водовороте, на экране превратилось в источник круговых волн.
- Вон они, - сказал капитан. - Тридцать пять от нас к востоку,
семнадцать сорок две к югу и сорок один к зениту. Сантор, свет.
Зеленое свечение преобразованных радиоволн сменилось естественным
светом ближайших звезд. Свет был размытым и белесым, словно "Паломник"
прокладывал себе путь в разбавленном молоке. Девять десятых объектов исчезли
с экрана, поглощенные этой дымкой, самая ближняя из звезд выглядела примерно
как Химера, солнце Сирены, со второй планеты системы, холодной Соледад.
Звезда была почти в зените, остальные звезды были не видны, а ближайшим
объектом на экране казался бесформенный астероид, неподвижный относительно
"Паломника" - видимо, корабль двигался с ним параллельным курсом.
- Место сами видите какое, - сказал капитан. - Сантор, рентген!
Рубку снова залило фиолетовым светом, на экране зажглись сотни звезд и
замаячили тысячи астероидов разных размеров.
- Приятненько, а? - спросил капитан. - Одно слово, Пыльный Мешок.
Каждый год кто-нибудь тут гробится. Самое главное - выскочить из дискрета