"Мейвис Чик. Любовник тетушки Маргарет " - читать интересную книгу автора

- Представляете, что он сотворил в субботу? - Она сделала паузу.
И тут случилось нечто неожиданное. Вместо того чтобы сказать: "Нет, не
знаю, расскажи" или "Ох, ты моя бедняжка...", как всегда делала добрая
тетушка Эм, я выпалила не то что неприветливо, а прямо-таки язвительно:
- Нет, Джоан, не знаю. Что же такого сотворил этот овощ в субботу?
Изжарил кенара в микроволновке?
Джоан посмотрела на меня. Мах. Взгляд был удивленно-обиженным. Рот так
и остался открытым, но из него не вылетело ни звука. Что ж, вот и прекрасно.
Испытывая невыразимое мстительное удовольствие, я продолжила, считая на
пальцах:
- Джоан, я уже наслышана о Шоне, Роберте, Лусиане, Енохе. Теперь еще
один, точно такой же, как все предыдущие. Какой из известных сценариев был
разыгран на сей раз? Дай догадаюсь. Он валялся в постели до трех часов дня?
Чинил свой мотоцикл твоим хлебным ножом? Когда он встал наконец в три часа,
ты обнаружила, что в постели он был не один? - Мой голос звенел. Пучок
волос, похожий на паклю, свесился снова, она опять стала одноглазой. - Надел
твое любимое белье? Не хочет пополам платить за телефон? Съел кенара,
зажаренного в кляре из дерна?
Мах - и она глухо сказала:
- Да, он изменил мне с другой. - Волосы упали, закрыв глаз.
- Меня это не удивляет! - крикнула я. - Тебе следует чаще мыть голову!
Она моргнула единственным глазом.
- По крайней мере, он хоть с кем-то спит. По крайней мере, вы спите
вместе... - К этому моменту мне уже стало стыдно. - Бьюсь об заклад, что
даже кенар до того, как он его изжарил, делал это!
Глаз выпучился.
- Тетушка Эм, - робко произнесла она, - разве канарейки это делают?
- Провались все к чертовой матери! - завопила я. - Очень жаль, если не
делают!
Джоан подошла ближе, озадаченная, нерешительная, и добавила:
- Но у меня вообще нет кенара...
- Теперь и не будет, - ответила я, едва сдерживая смех. - Ты ведь не
собираешься его завести?
У нее был такой скорбный вид, что меня стали мучить угрызения совести.
Я взглянула на часы. Через полчаса предстояло отправляться в дом миссис
Мортимер.
- Прости, не знаю, что на меня нашло. Наверное, расстроилась из-за
отъезда Сасси. - Хотя я точно знала, что дело вовсе не в этом. - Пойди
сделай себе чашку кофе и, пока я не ушла, расскажи все.
Есть исполненная невыразимой нежности картина "Испытание", кажется,
Тинторетто - да, поскольку она хранится в Венеции, конечно, она принадлежит
кисти ее вездесущего гения, этого ненасытного стяжателя славы, - на которой
изображена Мария, поддерживающая спотыкающуюся Елизавету, или, что более
вероятно, помогающая ей подняться с колен. Сердце, не чуждое загадочной
всемирной Женской солидарности, не может не дрогнуть, когда смотришь на то,
как они стоят, слившись воедино в общей радости или - не исключено - печали.
Святые по краям полотна взирают на них, озадаченные и отчужденные, не
посвященные в тайну. Помню, когда я впервые увидела эту картину, у меня
хлынули слезы. Я подумала тогда о себе и Сасси, о себе и Джилл, о своей
матери, о нас с Лорной. Сейчас, вспомнив все это, внесла в список еще и