"Питер Чиппендейл. Норки! (звериная фэнтези) " - читать интересную книгу автора

тем Мега не мог не
признать, что Дерзкая Мата была еще привлекательнее, чем Мата
Спокойная. Ярко сверкающие глаза и решительное выражение мордочки делали ее
особенно живой, в то время как остальные молодые норки напоминали собой
просто тусклые тени, еле-еле ползущие по стене в лунную ночь.
Похоже, подумал Мега, ему пора научиться не поддаваться ее физическому
обаянию. У него и без того достаточно пищи для размышлений.
- Жаль, что не самки заправляют делами в колонии. Тогда, по крайней
мере, они научились бы держать рот на замке, - сердито бросил он и,
повернувшись, потрусил в свою клетку.

Глава 4
ЖЕЛТАЯ ОПАСНОСТЬ


Лопух начинал всерьез опасаться, что их везению скоро придет конец.
Только на днях Маргаритка вскользь упомянула о том, как удачно вышло, что их
предыдущие походы к Филину не были омрачены появлением человека с его желтой
собакой. Строго говоря, эти два существа вторгались в лес не так уж часто, и
ворчать по этому поводу было бы, право, грешно. Все обитающие в Старом Лесу
существа отдавали себе отчет в том, как им повезло, что в их лес приходит
только этот, единственный человек, в то время как из других мест поступали
страшные слухи о людях, которые отвоевывали себе все большее пространство.
На своих бесконечных собраниях Сопричастные Попечители Леса довольно быстро
пришли к заключению, что люди, по-видимому, мнят себя подлинным средоточием
вселенной; с тех пор вопрос о человеческом эгоцентризме рассматривался на
заседаниях десятка специальных подкомиссий, и множество резолюций, в которых
осуждалось существующее положение вещей, было одобрено и принято подавляющим
большинством голосов, но никто лапой о лапу не ударил, чтобы что-то
изменить.
У Лопуха не было оснований сомневаться в способности Кашки отличить
голос одной человеческой грохо-талки от другой. Чего ему не хватало
по-настоящему - это взгляда сверху, который позволил бы охватить проблему
целиком. "Кстати, - вспомнил Лопух, - где эти треклятые завирушки?"
Завирушки очень любили посещать собрания Сопричастных Попечителей,
однако стоило ему только увидеть этих пичуг, как он начинал мечтать о том,
как было бы хорошо, если бы они не были такими занудливыми, если бы в них
было побольше огонька, живого птичьего задора. Разумеется, Лопух держал свои
мысли при себе и никогда не высказывал их публично - это было бы политически
ошибочно, а ему приходилось держать нос по ветру, чтобы неловким
высказыванием не отпугнуть потенциальных союзников. И все же была у
завирушек одна приводящая его в ярость черта, которую признавали за ними
все: когда было надо, их никогда не оказывалось на месте. Как, например,
сейчас.
Заметив серую белку, ловко перепрыгивающую с одной качающейся ветки на
другую, Лопух вздохнул с облегчением. Она явно направлялась к тому месту,
где нерешительно переминались с лапы на лапу растерянные делегаты.
- Это желтая собака! - проверещала белка с вершины дерева. - Она идет
сюда?
В этот момент впереди, чуть ниже по склону, вспорхнули из какого-то