"Владимир Чивилихин "Память" (роман-эссе)" - читать интересную книгу автора

Унтер-офицер, стерегущий декабриста на прогулках, не только взялся устроить
его на отплывающий ночью иностранный корабль, но "для примеру" доказал
реальность этого дерзкого плана - однажды среди ночи вывел узника за
крепостные ворота. Страж вознамерился бежать вместе с декабристом. Два
обстоятельства помешали, одно серьезнее другого,- у Басаргина не было тех
денег, что требовались для организации побега, и были нравственные
обязательства перед товарищами. Кстати, он мог легко скрыться за праницу
еще из Тульчина - перед арестом в его руках случайно оказался чистый
паспортный бланк, не востребованный к тому моменту каким-то французом,
отбывающим на родину. Николай Басаргин уничтожил соблазнительную бумагу,
чтобы пресечь мысли о побеге, которые-одни лишь мысли! - он счел
бесчестьем...
А мне хотелось бы издалека проникнуть в душу того самого унтер-офицера;
похоже, что это был не только рисковый и предусмотрительный, но и умный
человек, внимательно присматривавшийся к трагедии, которая разворачивалась
на его глазах, и, в отличие от его образованных, так сказать, подопечных,
заранее увидевший ее финал. Дело в том, что он предполагал организовать
побег еще одному декабристу, располагавшему и деньгами, и богатыми
родственниками, способными материально поддерживать беглецов за границей. И
тут ничего не сладилось, а этот вчерашний мужик тонко уловил, что все
узники, как он сказал Басаргину, еще питают наивные надежды на милость
молодого императора, хотя тот совсем "не такой человек", чтобы им можно
было на что-то надеяться.
И еще я воображаю жертву, какою третий узник Петропавловки мог обрести
свободу. Генерала Михаила Фонвизина в бытность его на службе очень любили
солдаты и офицеры за храбрость и доброту. В Отечественную воину он,
оказавшись со своей воинской частью в плену, узнал о подходе русских войск
к Парижу, поднял восстание и разоружил французский гарнизон одного городка
в Бретани. Позже он запретил в своем полку телесные наказания. И вот
декабрист Фонвизин однажды во время прогулки увидел, чго охрану крепости
несут его солдаты. Сразу узнав своего командира, они приблизились к нему и
предложили немедленно скрыться за пределы цитадели, соглашаясь таким
образом принять на себя царский гнев и понести неизбежную жестокую кару.
Фонвизин поблагодарил их, но, разумеется, не мог принять этого
самопожертвования, отказался избрать для себя судьбу, которая могла стать
легче судеб его товарищей.
Наверное, легче и безопаснее других было бежать за границу Михаилу
Лунину. Перед арестом о его судьбе шел затяжной, полумолчаливый спор между
воцарившимся Николаем и его старшим братом, польским наместником
Константином, отрекшимся от престола. Он отпустил Лунина к австрийской
дранице на медвежью охоту, однако Лунин предпочел другой маршрут и другую
охоту...
Однако ближе всех к желанной цели оказался поручик Черниговского полка
Иван Сухинов. После разгрома восстания, в котором он сыграл едва ли не
самую активную роль, Сухинов бежал в Бессарабию, намереваясь перейти Дунай.
Что он перечувствовал за полтора месяца скитаний, без гроша в кармане, что
передумал, скрываясь от царских ищеек, посланных по его следу, один, как
говорится, бог ведает, однако история сохранила свидетельство его
состояния, когда он добрался наконец до пограничной реки; в тот переломный
час он раскрывает свою душу, и, как любому из декабристов, ему нельзя не