"Владимир Чивилихин. Над уровнем моря" - читать интересную книгу автора

- Озеро собирает воду, - сказал я. - Больше ей отсюда некуда деваться.
Рекой пойдем?
Инженер сказал, что вдоль реки не собьешься, и начал философничать, что
вода, мол, среди этих камней выбирает самый легкий путь, и вверх-то она уж
не побежит, как тропа. Они все замучены своим образованием.
Мы попили из реки, перемотали портянки и полезли через кусты, траву и
колоды. Без тропы дело хреново пошло. Нога ступала ощупкой, крутяк зря
срабатывал силу. И надо было продираться верхом, потому что понизу стены
падали в реку. Я чапал поверху, кричал, а инженер откликался. Потом
перестал слышать - и назад. Легостаева не было нигде. Позырил, покричал с
полчаса, даже охрип. Как выбился к озеру, долго вспоминать. Лез ночью,
ссыпался и малость офонарел. Вышел поутрянке к устью Кыги...
Ночевал я в чуме Тобогоева. Алтайцы на огородах ставят берестяные
балаганы для лета, никак не отвыкнут. Однако в чуме не дует, можно. За
ночь я оживел, стал шевелиться. Один глаз не смотрел, все же
экспедиционники накидали мне чувствительно.
Алтаец картошки сварил прямо в чуме, на костре, мы поели и попили чаю с
березовой чагой. Тут скоро приплыл Сонец. На первый допрос он собрал
остаток людей, при свидетелях начал мне подкладывать мокрое дело, и я его
бортанул по-свойски, хотя и струсил. Получалось, что в первый раз попал в
переплет из-за паспорта и сейчас паспорт примешивался. А почему Сонец
подумал, что я клюнул на бумаги Легостаева, знаю. Один раз в поселке
трепахнулся бухарикам с экспедиции, что неплохо бы заиметь чистенькие
ксивы, куда хочешь, мол, на работу примут. Но чтоб я пошел на мокрое дело
из-за чего-нибудь? Этого не смогу.
Сонец долго надо мной куражился. Спрашивал, сколько я заработал, почему
не зарегистрирована финка и какая была река, на которой мы разошлись с
инженером. Я сказал, что напоследок шел Кыгой, но вверху перелезал ее не
раз, и еще какие-то речки попадались, не знаю, потому что голова потеряла
направление. Надо бы двигать в те места и шуровать всем народом. Алтайцев
пустить, они в тайге след находят по одной согнутой травинке, гад буду.
Это я за Тобогоевым замечал, нашим бывшим проводником, который меня тут
избитого подобрал. Да и я бы пригодился, только Сонец приказал мне сидеть
в Беле и ждать своей судьбы.
Я еще ночь пролежал в чуме, грелся костерными угольками, переживал, а к
утру пришли спасатели. Голодные и злые, никого не нашли. Они опять меня за
жабры. Новый допрос - с повторами про паспорт и мое увольнение.
- Все равно тебе крышка, Жамин, если не найдем! Лучше говори.
Я молчу, потому что говорить нечего, а на бас меня не возьмешь.
- Откуда кровь на финке?
- Белок обдирал.
- Ха, белок! Зачем?
- Мы их варили и ели, - отвечаю.
- Что же вы там, совсем оголодали? - вступил тут Сонец. - Как так
можно?
- Консервы прикончили еще на прошлой неделе, а без мяса пилу не
потянешь. Вот бельчатину и рубали...
- Ну, тоже нашли мясо!
- Все ж таки.
- Хватит, Жамин. - Сонец, как вчера, подошел ко мне и зырит так, будто