"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

- А я тебя ищу по всему дому... и в коровник посылала и в погреб -
везде-везде, и нигде не могла найти, - скороговоркой, запыхавшись,
затрещала, широко распахнув дверь девочка лет тринадцати. Она кинулась к
отцу на шею, звонко и сочно его поцеловала и тотчас же вместе с матерью
стала внимательно рассматривать рисунок.
На песчаном низменном берегу волнующегося моря, одетый в летний костюм,
в кружевном жилете и с кружевными же манжетами, в легких туфельках с
большими пряжками, окруженный дикарями стоит Шелихов - российский Кук. Один
из дикарей присел перед бочкой у ног знаменитого мореплавателя с трубкой во
рту. Другой, украшенный ожерельем, и сам мореплаватель стоят по обе стороны
бочки и поддерживают сложенную пополам шкурку бобра. На песке лежит шкурка
белки. На голове дикаря нечто вроде греческого кожаного шлема. Позади
мореплавателя видна чья-то всклокоченная, непокрытая голова и одетая в кожу
фигура третьего дикаря, вооруженного большим луком. Из-за спины его торчат
три гигантские оперенные стрелы. В левом нижнем углу рисунка - два громадных
клыкастых усатых моржа с человеческими лицами, за которыми виден весь в
тонкой резьбе, оснащенный мачтами, украшенный флагами сказочный корабль с
развевающимся по ветру длинным узким вымпелом, а около него, прямо над
группой людей и зверей, с большим жезлом в руке и маленькими крылышками у
лодыжек сам греческий бог Меркурий.
Девочка делилась впечатлениями вслух:
- Папочка, ты как настоящий маркиз из сказки - в кружевах, а рядом с
тобой должна стоять мама или герцогиня, а не грязные, непричесанные
алеуты... Туфли ты, конечно, уже промочил, стоишь ведь на мокром-мокром
песке. Сергей Петрович, - обратилась она к своему учителю, - а это ангел?
- Это греческий бог торговли, Меркурий.
- А почему моржи как люди?
И, обняв мать и задыхаясь от смеха, шептала в ухо матери:
- Смотри, моржи похожи на Сергея Петровича, ну точь-в-точь...
- А я и не знала, что вы к тому же искусный рисовальщик, - сказала с
запинкой Наталья Алексеевна, едва удерживаясь от смеха, так как сходство
моржа с автором было несомненно. Она протянула рисунок мужу и вышла.
Шегшхов сумрачно и долго смотрел на рисунок, медленно читая хвалебную
стихотворную надпись:
Коломбы Росские, презрев угрюмый рок,
Меж льдами новый путь отворят на восток,
И наша досягнет в Америку держава,
Во все концы достигнет Россов слава.
- Не надо, - коротко бросил он Басову, возвращая рисунок, и добавил: -
Вычеркни и "именитого" в титуле.
Однако эта скромность не помешала Шелихову допустить в дальнейшем
преувеличения, которые не только не усиливали значения "славных подвигов",
но, наоборот, окутывали их досадным туманом вымысла и вызывали недоверие ко
всему повествованию. Басов твердо настаивал на преувеличениях, приводя
десятки вымыслов прославленных мореходов, начиная с Одиссея.
- Пойми, Григорий Иванович, - говорил он, - россияне до сих пор о своих
подвигах и открытиях новых земель ничего нигде не говорили, а ведь Алеутские
острова, Аляску и даже дальние берега Америки мы лучше знаем, чем
иностранные мореплаватели. Почему? А потому, что они пишут и хвастают, а мы
о себе сообщаем только государевым воеводам да губернаторам, которые наши