"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

старались подорвать кредит Шелихова. Особенно хлопотали об этом Мыльниковы,
распространяя слухи о близком банкротстве раздувшегося и до сих пор
удачливого их конкурента.
Сердит Шелихов был и на матушку Екатерину, отказавшую ему и Голикову в
займе пятисот тысяч рублей, несмотря на сильную поддержку сибирского
генерал-губернатора, президента коммерц-коллегии и благоприятное заключение
ее комиссии.
Конечно, и шпага и большая золотая, украшенная брильянтами медаль -
хорошая награда, и ею Шелихов гордился. Но что стоили все эти отличия сами
по себе, без денег?
Наконец с гиканием ямщика, подсвистыванием и оглушительным звоном
бубенцов, в облаке пыли лошади вскачь понеслись по пологому спуску к реке.
Еще несколько часов покойного лежания на дне широкой посудины, мягко и
неслышно несущейся вниз по течению, и он будет в Илимске. Однако и в лодке
не лучше, чем на мрачном берегу: влажный воздух наполнен гнусом - мошка
липнет к потному лицу, не спасает и одежда.
Шелихов познакомился с Радищевым в Иркутске. Неоднократные беседы с ним
о китайском торге и своих американских затеях не прошли бесследно для
впечатлительного и делового купца. Радищев казался ему таким человеком,
который может его понять и может увлечься его широкими замыслами.
Содружество этого умеющего широко смотреть и много видеть, знающего и
всесторонне образованного человека с практически сильным и полным энергии
Барановым, новым правителем промысловых поселений, не раз мерещилось
Шелихову как особо желанное. Ведь простые случайные промыслы превращались в
постоянные, фактически автономные российские, занимавшие необъятные
пространства, владения, которые, несомненно, должны вскоре перерасти чуть не
в отдельное государство - есть над чем задуматься!.. Справляться с этим
новым делом Шелихову было трудно, а пожалуй, и вовсе непосильно. Облик же
государственных чиновников и сановников, как нравственный, так и деловой, не
внушал ему никакого доверия. Эти бесчестные и честолюбивые моты легко могли
только разорить любое дело, но никак не создать. А строить надо было нечто
совершенно новое, небывалое...
Тянуло Шелихова к Радищеву и то, что тот оставался в самых лучших
отношениях с графом Александром Романовичем Воронцовым, президентом
коммерц-коллегии. Наконец, знакомство по службе Радищева с управляющим
Кяхтинской таможней Вонифатьевым, с которым Шелихову постоянно приходилось
иметь дело, тоже было одной из причин, заставлявших Григория Ивановича
искать дружбы с опальным дворянином.
С другой стороны, и Радищев остался в восторге от этого необычного для
него знакомства с волевым русским купцом-самородком из глухого Рыльска,
сумевшим завоевать без войск новые земли и начавшим осваивать их природные
богатства...
Лодка Шелихова обогнала большой плот с крестьянской молодежью,
возвращающейся с лугов. На фоне лесов показался четырехугольник до черноты
потемневшего острожного тына с башнями по углам, а за ним - новешенький дом
Радищева, только что им выстроенный.
Погруженный в свои невеселые думы, хозяин дома далеко унесся от
начатого философского трактата "О человеке, о его смертности и бессмертии"
и, рассеянно поглядывая в окно на дремучий лес, раскинувшийся на
противоположном берегу реки, не видя ни его, ни плота, ни лодки Шелихова,