"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

они сделаны? Все интересно, но совершенно непонятно. Говорит и улыбается, а
что говорит - не поймешь ни одного слова, кроме "Григорываныч", когда
обращается к тойону Шелихову... Как трудно слушать и понимать учителя, когда
перед глазами этот странный приезжий!
Однако учитель овладел вниманием учеников довольно скоро. Писали под
диктовку на доске русские буквы и целые выражения, прочитывали вслух,
складывали и вычитали числа, загибая пальцы или наизусть.
Учителю очень хотелось блеснуть знаниями старших учеников, заучивших
книжку "Об обязанности русского гражданина".
Смешно было, как старательно двенадцатилетние детишки выговаривали,
отчеканивая каждое слово: "Закон христианской научает нас взаимоделати друг
другу добро, сколько возможно". Или: "Законы можно назвати способами, коими
люди соединяются и сохраняются в обществе и без которых бы общество
разрушилось". Называя по-алеутски себя и селение, откуда происходит, мальчик
отходил в сторону. Шелихов тут же добавлял вслед отходящему:
- По святому крещению - Роман.
Старшие щеголяли таблицей умножения, четырьмя правилами арифметики и
бойко, с азартом отстукивали костяшками на счетах. Не выдержал и подсел к
ним сам Григорий Иванович. Тут он называл детвору и по-христиански, и
по-алеутски, как попало, и задавал задачи "на счет вперегонки". Ясно было,
что он здесь не случайный гость, а свой - ребята его не дичились, свободно
отвечали ему по-русски.
За бойкий правильный ответ Шелихов с детски горделивой радостью каждый
раз вынимал из кармана гостинец.
В заключение гостю была представлена оркестровая музыка: флейты,
скрипки, контрабас, тарелки, а всех покрывал большой турецкий барабан.
- Что твой Преображенский полк идет со свистульками! - пошутил Резанов.
- Пока достигли одного: шибко громко, - смеялся Шелихов. - Теперь
стараемся дальше... - Он кивнул мальчику с контрабасом. Тот отставил
контрабас к стенке и с вызывающим видом подошел к Шелихову, но тут напускная
храбрость, видимо, его покинула, и он виновато опустил голову.
- Андрюша, тебя, говорят, два раза драли, - сказал сурово Григорий
Иванович. - За что?
- Я не хочу учиться на скрипке, а бас мне нравится, - проговорил
мальчик.
- Розгами учитель драл? - спросил Шелихов.
- Нет, рукой... - левая щека мальчика задергалась, крупные слезинки
покатились вниз, прокладывая борозду, растираемую грязным кулачком. - Я буду
и на скрипке, - пообещал Андрюшка.
- Ну вот, это другое дело, молодец... - сказал Шелихов и протянул
мальчонке несколько разноцветных леденцов.
- К чему вы их готовите, Григорий Иванович? - спросил Резанов уже в
сенях.
- До зарезу нужны служащие в конторах, хотя и там у меня есть школа и
учителя из моряков и конторщиков. Мне учителя из своих алеутов еще больше
нужны. Этих думаю задержать лет до семнадцати, а потом - в семинарию
мечтаю... Ну, да это не скоро...
- А взрослых учить не пробовали? - спросил Резанов.
- Не выходит... А паче всего, - добавил Шелихов после раздумья, -
мореходы нам нужны. Хочу теперь же к навигацкой школе приступить. Кораблей