"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

прямая (как палку проглотил) посадка еще долго смешили людей.
Вслед за проводниками двинулись миссионеры по узкой тропочке молчаливой
тайги. Архимандрит лежал в качалке, прикрепленной на длинных жердинках к
двум идущим гуськом лошадям. Сидеть в ней было нельзя, но утомительно было и
лежать: лошади шли не шаг в шаг, жестоко трясло, от непрерывной качки
тошнило. Архимандрит оценил этот способ передвижения только через несколько
дней, когда научился засыпать. Но раз научившись, спал беспросыпно...
Двигались почти целыми сутками, на привалах валились на землю и тут же
забывались мертвецким сном до рассвета, задыхаясь от жары под волосяными
сетками, которых не снимали... От несметной мошкары не спасал даже густой
дым костров.
Близился август. Короче стали дни, прохладнее ночи. Дорога казалась
бесконечной. Да она и в самом деле была такой. Для верности ехали сухим
путем, через Юдомский Крест. Тут путников неожиданно обнадежили: до Охотска
каких-нибудь двести верст.
Прибыли ночью прямо в контору Шелихова. Сонный и недовольный Василий,
тот самый, который после охотской истории при возвращении Григория Ивановича
с островов валялся у него в ногах, вымаливая себе прощение, засуетился,
стараясь устроить удобный ночлег наехавшей дюжине гостей, людям при лошадях
и усталым коням. Василий фактически уже давно стал управляющим Охотской
конторой. На нем и доверенном Голикова Полевом лежал надзор за постройкой
кораблей и их снаряжением. Они же опекали прибывших из разных мест
промышленных. Во всех уголках было людно и тесно.
- Как корабли? - не поздоровавшись, спросил брата Шелихов.
- Спущены на воду, нагружены и стоят на рейде, - отвечал Василий.
- Людей много ли? Промышленные, больные?
- Людей много, больше двухсот. Больных, благодарение богу, нет. Старых
промышленных пришлось принять шестьдесят...
- Чужих много? - озабоченно наморщился Шелихов. Он боялся "чужих",
которые приходили из конкурирующих компаний, - их подсылали шпионить на
промыслах и вредить.
- Только два от Ласточкина и один от Мыльникова.
- Надежны?
- Не дюже... Других нет.
- Завтра собери, посмотрю сам. Чужих проверю...
На другой день монахи поднялись поздно и жадно набросились на Резанова
с расспросами о кораблях.
- До посадки кораблей не увидите - невидимки, - пошутил Резанов. - А
впрочем, пойдемте, - и повел их к реке.
Далеко на рейде, километрах в пяти, видны были неясные очертания двух
судов: большего - "Трех святителей" и меньшего - "Екатерины". Монахи
остановились и молча созерцали захватывающую картину гладкого, как стекло,
бирюзового залива.
- Ветерок, господи, как хорошо! - вдохновенно сказал Ювеналий. -
Смотрите, смотрите...
Вдали как будто кто-то острым инструментом прочертил по линейке тонкую
прямую серебряную полоску.
- Это не ветер, - пробурчал, проходя мимо, какой-то старик. - Прибой
начал шалить...
Полоска ширилась на глазах. Не прошло и минуты, как изумленные монахи