"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

им новую вылазку против Шелихова и одобрял изменнические действия Голикова.
Гадали о судьбе еще не открывшегося наследства, о возможных комбинациях
раздела имущества. Открыто, хотя полушутя и легкими намеками, подходили
вплотную к вопросу, не нужно ли, в случае чего, "помочь" Шелихову.
А в это время положение Григория Ивановича неожиданно резко изменилось:
жар спал, но появилась невиданная слабость: малейшее движение, небольшой
поворот головы или в полный голос сказанное слово - и ручьями льется пот. А
потом больной надолго засыпает.
- Выздоравливает... - сказал Бритюков, когда заговорщики собрались
вместе.
Наступила зловещая тишина, которую прервал сиплым, каким-то
приглушенным голосом Бритюков, будто горло ему стиснула судорога:
- Я распустил по городу слух, что Шелихову стало хуже, что сердце с
часу на час слабеет и надежды на то, что выкарабкается, стало еще меньше...
Когда Бритюков замолчал, взволнованно заговорил Василий:
- Если теперь же, сегодня, не помочь, завтра будет поздно. Слышал я в
канцелярии генерал-губернатора, что должен вот-вот возвратиться городской
врач, за которым третьего дня Натальей послан нарочный. Не прозевать бы,
Бритюков! Это твое, брат, дело...
Заговорили и остальные. Говорили о том, как и когда каждому из них
насолил Шелихов. В Бритюкове снова заклокотала жажда мести...

* * *

Вечером прибежала от Шелиховых к Бритюкову Катя: больному стало хуже.
Рассказала, что отец бредит, дрожит, кричит, что боится, и слабеет на
глазах.
Бритюков поспешил к постели Шелихова.
"Хорошо..." - определил он про себя, откидывая с ног одеяло: заметная
синева ступней и пальцев, судорожное то тут, то там подергивание мышц,
особенно икр, и бросающаяся в глаза худоба осунувшегося лица с темными
подглазниками сказали все. Больной был без сознания, пульс еле прощупывался,
биения сердца не было слышно, дыхание явно становилось реже и реже.
Бритюков поднял голову, но не в силах был видеть полные слез глаза
Натальи Алексеевны; бросил уже на ходу:
- Молитесь!.. - И вышел.
Через два дня состоялись пышные похороны. В траурной процессии, с
архиепископом и генерал-губернатором во главе, обращал на себя внимание
целый отряд учившихся за счет покойного маленьких алеутов, оглашавших
громкими рыданиями весь путь до самого Знаменского монастыря.
А на следующий день Василий занялся приведением в ясность всех дел
покойного брата. Безвольная и ко всему безразличная Наталья Алексеевна
доверила ему ключи от железного сундука с деловыми бумагами и обширной
перепиской Григория Ивановича, и Василий с головой погрузился в недавно еще
недоступные ему письма.
В первый же день этой работы ярко встала перед ним картина его падения.
Склонившись над побуревшим от времени листком бумаги, он читал и перечитывал
ненавистный "Контракт о найме на службу Василия Ивановича Шелихова",
написанный под диктовку неумолимого и бессердечного Григория... "На один год
без определенной должности... Делать все, что будет приказано..."