"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

покуда отбили".
Положение победителей, однако, было незавидно. Потери двух русских и
десяти наемных туземцев уменьшили отряд до пятнадцати человек. Из семерых
аманатов четверо, пользуясь замешательством, бежали и попали в плен к
колошам.
Слухи о тяжких поражениях многочисленных, сильных и дерзких колошей и о
непобедимости русских, которым помогали ранее покоренные ими кадьяковцы,
кенайцы и даже неукротимые медновцы, быстро распространились по всему
американскому побережью.
Когда же гордые колоши примирились со своей участью побежденных и не
без выгоды повели со своими победителями оживленную меновую торговлю, в
более мирных племенах, какими были ситхинцы, родилась зависть. Им ничего не
оставалось, как тоже принять условия белых.
С острова Кадьяк шли еще более удивительные слухи, будто кадьяковцы, да
и другие признали вместо своих каких-то иных высоких духов-покровителей,
беспрекословно подчинились привезенным россиянами шаманам и получают подарки
за купанье в большом доме в кадке, в простой речной воде, а иногда в
соленой - на морском берегу.
Правда, рассказывали и о кое-каких неприятностях: белые шаманы будто бы
отбирали у островитян жен и оставляли только по одной, да еще по своему,
шаманскому выбору, пусть даже это была не жена, а дочь.
Трудно было понять, зачем это понадобилось новым шаманам. По крайней
мере самый влиятельный предводитель ситхинских племен, Скаутлелт, объяснить
этого не сумел, хотя Скаутлелту неоднократно удавалось беседовать об этом с
белыми людьми, приходившими с юга. Все это было непонятно и любопытно, но
вместе с тем и тревожно.
Через несколько лет опасность уже придвинулась почти вплотную к Ситхе.
К соседу ее, Якутату, находящемуся в нескольких десятках верст, приплыл
корабль с россиянами. Прибывшие мирно договорились с колошами и, получив от
них одиннадцать аманатов, построили деревянную крепость. Вооружив ее пушками
и оставив пятьдесят своих воинов, ушли обратно.
Прошло еще два года и, богато награжденный и обласканный главный
ситхинский тойон, Скаутлелт, добровольно уступил россиянам место для
постройки крепости. Россияне обещали ему за это не только снабжать ситхинцев
нужными им предметами, но и охранять от набегов соседей.
Скаутлелт уступил место для крепости добровольно, однако лишь после
того, как в Ситху прибыла под предводительством россиян внушительная
флотилия из пятисот байдарок и трех морских судов.
Несмотря на январские стужи и насквозь пронизывающие ветры, русские и
приехавшие с ними алеуты раскинули рваные палатки и приступили к сооружению
большой деревянной бараборы, в которую сгрузили с судов вещи и съестные
припасы, а затем соорудили крохотную избенку, в которую переехал сам главный
правитель российских колоний.
Вскоре, однако, отравившись морскими ракушками и потеряв от отравления
около полутораста человек, почти вся эта партия русских, не поддаваясь
никаким уговорам, уплыла на Кадьяк. Осталось человек тридцать.
Ни вьюги, ни цинга не помешали этой ничтожной горстке людей к марту
месяцу построить двухэтажную, с двумя сторожевыми будками по углам, казарму
и погреб для хранения припасов. Селение окружили тяжелым палисадом.
С большим любопытством смотрели на все это капитаны и матросы заплывших