"Эмиль Чоран. Признания и проклятия " - читать интересную книгу автора

Зачем еще нужно это тело, как не для того, чтобы дать нам понять
значение слова "палач"?

Обостренное чувство смешного затрудняет, даже делает невозможным любой
ничтожнейший поступок. Счастливы те, кому оно не дано! Должно быть, о них
позаботилось Провидение.

На выставке искусства Востока представлена фигура многоголового
Брахмы - озадаченного, мрачного, вконец одуревшего.
Вот таким мне нравится изображение бога богов.

Устал от всех. Но люблю посмеяться. Не могу же я смеяться один.

Поскольку я никогда не знал, к чему стремлюсь в этом мире, я все еще
жду того, кто мог бы сказать мне, к чему стремится он сам.

На вопрос, почему монахи, следующие его учению, сияют от радости, Будда
ответил: это оттого, что они не думают ни о прошлом, ни о будущем. И в самом
деле, человек мрачнеет, как только подумает о том или о другом, и становится
совершенно мрачным, как только подумает о том и другом сразу.

Как отвлечься от уныния: надолго закрыть глаза, чтобы позабыть свет дня
и все, что он перед нами открывает.

Как только писатель начинает прикидываться философом, можно сказать с
уверенностью, что он пытается спрятать множество своих недостатков. Идея -
ширма, за которой ничего не скрывается.

Глаза вспыхивают одинаково внезапно как от восхищения, так и от
зависти. Как же отличить одно от другого у тех, в ком нельзя быть уверенным?

Он звонит мне посреди ночи, чтобы сообщить, что не может уснуть. Я
читаю ему настоящую лекцию об этом виде напасти, который в действительности
и есть сама напасть. В конце концов я остаюсь настолько доволен своим
выступлением, что возвращаюсь в кровать как герой, гордый тем, что не боюсь
часов, отделяющих меня от прихода дня.

Публикация книги сопряжена ровно с теми же хлопотами, что женитьба или
похороны.

Никогда не следовало бы писать ни о ком. Я настолько убежден в этом,
что каждый раз, когда мне приходится этим заниматься, первая моя мысль -
раскритиковать того, о ком мне нужно рассказать, даже если я им восхищаюсь.

"И увидел Бог свет, что он хорош".
Такого же мнения придерживаются и смертные, за исключением страдающих
бессонницей, для которых свет означает агрессию, еще один ад - более
жестокий, чем ад ночи.

Наступает момент, когда само отрицание теряет свой блеск и, придя в